О германских служителях культа Вотана

Женщины в ведовских орденах составляли большинство. Это связано с тем женским свойством, которое определяет более глубокую интеграцию женщины в выбранную ей религию. Это обстоятельство уже давно подтверждено жизненным опытом. Женщины более чувственны, чем мужчины; они больше склонны к жизни чувством, а не рассудком. Потому их легче захватывает обман чувств, а вместе с ним приходит глубокая наполненность какой-либо большой или малой идеей с хорошими или плохими целями. Особенно часто это происходит тогда, когда женщина использует мистическую ширму «тайного» общества и привлекает в него новых членов. Пути такого привлечения могут заключаться в особенном воспитании детей и ином влиянии на ближнее или дальнее окружение. Поэтому женщины смогли создать множество ведьминских групп, насчитывавших до 10—12 участниц на одного лидера или мастера ведовства. Так как часто главенствующую роль в группе ведьм занимал мужчина (мастер), то наиболее действенная для женского рода приманка и в этом случае оказывалась объединенной с запретными наслаждениями.

Очевидно, что во время запустения, которое переживало ведовство, одной из его главных характеристик стали различные пороки, что следует из самого названия перехода на сторону ведовства – искушения. За пять сотен лет до этого все было иначе. Тогда ведовство было тайным учением последних приверженцев германской веры, почитателей Вотана, которые проводили свои службы по утраченному и скрытому укладу, приносили жертвы Богу Вотану и участвовали в запретных круговых собраниях – тингах. Это таинство в мужской традиции преобразилось в учреждение «святой Фемы», связанное с древней религией, следы которой до сих пор не удалось уничтожить. Пример тому – обряд баварских крестьян – «Хаберфельдтрайбен» (народный суд, самосуд – прим. пер.), который можно противопоставить выродившимся оргиастическим обрядам средневековых ведьминских плясок. Этот факт указывает на то, что жемчужина рода людского – женщина – не находясь под руководством мужчины, становится подобием корабля без руля и теряется в лабиринтах жизни; в следующем веке современная эмансипация женщин станет новым образом ведьминских плясок и окончится так же печально, как и шабаши Средневековья.

Свидетельства из XI века представляют ведовство хоть и во враждебном, но все-таки не в резко осуждающем свете, в отличие от того, как это сделано в материалах следствия времен охоты на ведьм.

Умерший в 1024 году епископ Буркхардт Второй из Вормса уже упоминает служение Дьяволу в ходе женских собраний. Очевидно, что такие объединения и были теми шабашами ведьм, упоминаемыми в материалах судов. Такое собрание, которое он называет консорциумом, принимало в свои ряды женщин, которые, по словам епископа, были обмануты Дьяволом (a diabolo deceptae), причем они же по его приказанию (ex parecepto) обязательно должны были явиться на такое собрание. Особо важно то, что в его свидетельстве, взятом из народной среды (vulgaris stulitia), любой участник шабаша называется Holda или Hulda [хольда или хульда], что соответствует одному из имен Богини-Всематери Фроувы, которая – сама будучи волшебницей – была супругой верховного покровителя волшбы Вотана.

Устная традиция называла этих ведьм хольдами, из чего следует, что они тогда еще не были переведены в разряд унхольд (то есть нечистых – прим. пер.), как это произошло с ними через пятьсот лет. Не менее важно и то, что епископ Буркхардт далее сообщает, как эти хольды (ведьмы) ездят на животных, но ни разу не упоминает о метлах или вилах. То, что он говорит о вызывании чертей, как раз указывает на его закономерную (и ожидаемую с точки зрения церкви) ненависть к вере в Вотана. Ведь любые почитания самого Вотана церковь последовательно объявляла поклонением Дьяволу. Так, например, говорили о тех скальдах, которые надевали маски асов, ритуально перевоплощаясь в их временных представителей. В остальном сообщение епископа полностью умалчивает о том, что же именно происходило на собраниях таких хольд. Так как все само собой разумеющееся умалчивается и в современных свидетельствах, то молчание епископа может не быть умышленным – таким, каким оно могло бы быть сегодня. Напротив, это, скорее, свидетельство о том, что культ Вотана был либо побочным, либо прежним верованием, которое в те времена еще признавали, с которым боролись, но не могли еще перевести в ранг суеверия.