О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле

Юхан Йорт исчез из китобойной политики через несколько лет после ухода с поста начальника Управления рыболовства в 1917 году. Он сначала взял отпуск в 1916 году, а в 1917-м уволился. Его уход был вызван ссорой с правительством по поводу переговоров в Лондоне. Генри Мориц, друг и визави в переговорном процессе с британской стороны, позднее истолковал эти события как желание Йорта демонстративно покинуть сцену в знак протеста, как капризная кинозвезда: «Он подавал заявление об уходе с поста начальника норвежского Управления рыболовства слишком часто. Пришел день, когда власти не стали его уговаривать и согласились его уволить»¹⁶.

С 1921 года Йорт служил профессором зоологии в Университете Христиании. Вскоре киты и китобойный промысел снова стали важной областью его деятельности. В конце января 1923 года¹⁷ он встретился со своим зятем¹⁸, министром иностранных дел Юханом Людвигом Мовинкелем. И из посольства в Лондоне, и из норвежских газет поступали новости, вызывавшие среди китобоев беспокойство. Сидни Хармер перешел в официальное наступление на «бессмысленную резню»¹⁹ китов в Южном Ледовитом океане. Если не примут «немедленных и решительных» мер для сдерживания китобоев, то, по его мнению, усатые киты скоро разделят судьбу таких вымерших видов, как дронт (известный также как додо) и бескрылая гагарка. В то же время британцы планировали масштабную исследовательскую экспедицию в Южный Ледовитый океан, о чем давно мечтал Хармер. Эта многолетняя научная программа получила название «Дискавери». Ее финансирование осуществлялось за счет нового сбора за китовый жир. Норвежские компании, платившие этот своеобразный налог, опасались, что настоящей целью всего этого предприятия является шпионаж за китобоями или вытеснение норвежцев в пользу британских конкурентов. Подозрения усилил отчет межминистерской комиссии, где раньше выступал Йорт²⁰. Помимо научных работ по установлению необходимости в защите китов, комиссия рекомендовала принять меры для привлечения в китобойный промысел большего количества британцев.

После разговора с Мовинкелем Йорт написал двум своим контактерам в Лондоне — Сидни Хармеру и Генри Маурису — и спросил их по поводу новых правил для китобойного промысла на Юге. Йорт писал как частное лицо и настаивал на этом. Однако на самом деле он договорился с министром иностранных дел добыть для него информацию. Впрочем, тот был его зятем. Хармер в ответном письме совершенно ясно дал понять, что он думает по поводу роли Йорта в вопросе о китобойном промысле: «Я сознаюсь, что меня больше всего пугает твое мнение, что океан достаточно велик, чтобы деятельность китобойных компаний в таком ограниченном месте, как Южная Георгия, имела для него какие- либо серьезные последствия»²¹.

Угрозы новых регулирующих законов из Лондона открыли для такого эксперта в области китобойного промысла, как Йорт, новые возможности. Он знал, как воспользоваться ситуацией. Снова численность популяции китов стала острой темой. И власти, и китобои опять нуждались в его помощи.

Йорт стал руководителем нового государственного Экспертного совета, который назвали Китобойным комитетом, основанным министерством торговли по просьбе Союза норвежских китобоев. Состав Совета был назначен правительством в феврале 1924 года. Среди его членов присутствовали судовладельцы — китобои Ханс Крог-Хансен и Юхан Расмуссен (руководитель Союза норвежских китобоев и личный друг Йорта). Примерно в то же время Йорт отправился в Великобританию, чтобы завязать сотрудничество с исследовательской программой «Дискавери». Координация норвежских и британских научных усилий считалась главной задачей Китобойного комитета.

Дома Йорт снова начал строить грандиозные планы. Он снова мог распоряжаться китобойными деньгами.

Союз норвежских китобоев еще раз выделил годовое вознаграждение Йорту за работу по вопросам китобойного промысла и, кроме того, средства на исследовательскую деятельность, так что он смог нанять и других людей для этой работы²². Со стороны китобоев эти выплаты были нацелены прежде всего на получение благосклонности британцев. Летом 1924 года главный зоолог программы «Дискавери» Элистер Харди принял участие в экспедиции на любимом старом судне Йорта «Михаэль Сарс»²³. Харди протестировал оборудование для готовящейся первой экспедиции в рамках «Дискавери». И он, и Дарнли из министерства управления колониями писали Йорту многочисленные благодарственные письма.

Экспедиция на «Михаэле Сарсе» проходила в проливе Дэвиса между Гренландией и канадским островом Баффинова Земля ²⁴. Капитан-китобой Серен Бернтсен на плавучей жироварне «Оруэлл» из Тёнсберга встретил ученых, как и договаривались, у Гренландии 8 августа. «Промысел в проливе не радовал, — рассказал он, — добыли всего 34 синих кита и 46 не сильно упитанных животных других видов».