О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле

На протяжении сезона 1925–1926 годов Ларса Андерсена нанимали и как гарпунера, и как управляющего промыслом (начальника экспедиции) для дочерней компании мыльного и маргаринового британского гиганта «Левер Бразерс». Они владели концессией на китобойный промысел у Южных Шетландских островов со стоявшей на якоре плавучей жироварней. Чтобы заманить Андерсена на должность начальника экспедиции, британцы пообещали и без того популярному гарпунеру очень хорошее жалованье. Вдобавок Андерсен получил на этот сезон абсолютно новый китобой. Он назывался «Саутерн спрей», а на носу стояла техническая новинка — гарпунная пушка с задним зарядом. Заряжать стандартными патронами в люк задней части было и безопаснее, и быстрее, чем традиционным методом, когда пороховые пакеты готовили прямо на борту и заряжали пушку через дуло.

Тем не менее промысел у Южных Шетландских островов шел тяжело. Гарпунер и начальник экспедиции Ларс Андерсен приказал жироварне отдать якорь и следовать за китобоями на восток, во льды вдоль кромки моря Уэддэлла. Там они нашли много китов, но на жироварне отсутствовало специальное оборудование для пелагического промысла, и примерно раз в неделю ей приходилось возвращаться, чтобы пополнить запасы пресной воды. Тем не менее рейсы себя оправдали. Многие вдохновились идеей попробовать себя в ледовом промысле, но «черт» Ларс Андерсен стал живой легендой среди китобоев и обеспечил себя работой со сказочным вознаграждением на многие годы вперед.

Подъемный слип и попытки добычи китов во льдах открывали новые перспективы вдали от берега. Китобойный промысел переживал новую революцию.

Открытое море

Развитие пелагического промысла стало плохой новостью для антарктического синего кита. Ранее Юхан Йорт и другие успокаивали тех, кто боялся его полного истребления, что промысел проходит в ограниченном районе. Теперь киты оказались в опасности повсеместно.

Тем не менее Йорт в годы развития пелагического промысла был занят спасением китобойных компаний, которым угрожала опасность закрытия. В тесном сотрудничестве со своим другом Юханом Расмуссеном, председателем Союза норвежских китобоев, Йорт снова вступил в борьбу за продление концессий на промысел в британских владениях Антарктики для существующих норвежских компаний.

В апреле 1926 года Расмуссен и Йорт высказали свое беспокойство о будущем китобойного промысла на встрече с новым премьер-министром и одновременно министром иностранных дел Норвегии Иваром Люкке из партии «Хейре»¹. Йорт участвовал в этой встрече как председатель Китобойного комитета. Расмуссен представлял китобоев, или, точнее, большую их часть. В отрасли произошел глубокий раскол. Дома, в Вестфолле, атмосфера накалилась, напряженные отношения между промысловиками-судовладельцами и акционерами компаний, промышлявших с концессиями и без них, выражались в распространении слухов, утечке информации, протестах акционеров и анонимных статьях в газетах². «Концессионеры» и «пелагисты» — так стали со временем называть стороны этого конфликта. Союз норвежских китобоев на практике был рупором «концессионеров», то есть уже сложившейся части отрасли.

Основным поводом для конфликта стали два конкурирующих проекта по использованию богатых ресурсов синих китов в море Росса. Судоходная компания «Мельсом и Мельсом» возглавляла один из них. Вместе с Андерсом Яре и остальными, кто еще ранее поддерживал экспедицию на «Лансинге», они создали новую компанию и купили пароход еще крупнее, чем «Лансинг», чтобы переоборудовать его в плавучую жироварню со слипом на корме.

Они планировали снова промышлять в море Росса без концессий, начиная с сезона 1926–1927 годов.

Конкуренты из «А/С Россхавет», которых представлял Юхан Расмуссен, напротив, имели британскую концессию на промысел по всему морю Росса. Концессия разрешала использование двух плавучих жироварен. Вторая жироварня компании, переоборудованная на верфи во Фредриксстаде весной и летом 1926 года, была 165 метров в длину и пока оставалась самой крупной в мире. Ее назвали в честь покойного Карла Антона Ларсена. Во время переоснащения судно — единственное в истории китобойного промысла — оборудовали подъемным слипом спереди. Нос мог подниматься. Тогда жироварня или китобаза «К.А. Ларсен» открывала свою пасть, как морское чудовище, и глотала синих китов одного за другим, а затем их разделывали на палубе в открытом море.