О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле

Председатель Китобойного совета Гуннар Ян и зоолог Юхан Рууд предостерегали Норвегию от подрыва международного сотрудничества. Они считали, что в ином случае последствия для популяций китов будут катастрофическими. Сначала правительство не согласилось на выход из МКК. В 1958 году от Норвежского союза китобоев поступила новая инициатива. Теперь они предлагали ввести национальные квоты, то есть каждая страна, ведущая пелагический промысел в Атлантике, должна получить свою долю от общей квоты. Тогда китобойным компаниям не придется вкладывать значительные средства, чтобы обеспечить свою долю, пока промысел не остановлен. Правительство поддержало это предложение. Таким образом, в Норвегии произошли некоторые изменения. Когда в 1944–1946 годах создавалась нормативная база, норвежские участники переговоров пытались избежать любых разговоров о национальных квотах, надеясь снятием этого вопроса с повестки дня защитить господствующее положение Норвегии в китобойном промысле. Теперь ситуация перевернулась с ног на голову. Появилась необходимость обеспечить себе постоянную долю в качестве защиты от все усиливающихся конкурентов.

Сотрудничество в рамках МКК всерьез начало рассыпаться уже в 1958 году. На ежегодном заседании МКК антарктическую общую квоту после протестов Нидерландов против принятой изначально квоты в результате расширили К концу года норвежское правительство решило объявить о выходе из МКК, если не будет достигнуто соглашение о национальных квотах. Министр по делам образования и церкви Биргер Бергерсен предпринял довольно необычный шаг, требуя запротоколировать несогласие с решением правительства, однако официально своей позиции по этому вопросу так и не высказал¹⁷.

Летом 1959 года и Норвегия, и Нидерланды воплотили в жизнь угрозу о выходе из МКК. В последующие три года пелагический промысел в Антарктике регулировался только весьма расплывчатыми декларациями каждой страны о том, сколько они собираются добыть. Между тем норвежское правительство опять сделало удивительный разворот. Сначала Норвегия вновь вошла в состав МКК, а затем правительство опять пригрозило покинуть организацию. Но на этот раз угроза осталась не реализованной, потому что договор летом 1962 года был подготовлен договор о национальных квотах.

Договор о квотах не стал новостью для норвежских компаний. Они все равно не смогли реализовать свои квоты, и вскоре многие начали продавать китобазы или стали использовать их как обычные танкеры. В сезон 1961–1962 годов в Антарктике работали семь норвежских китобаз. В следующем сезоне их осталось всего четыре.

С трибуны Стортинга прозвучало, что это был «довольно запутанный период в норвежской внешней политике»¹⁸. Депутат от оппозиционной партии «Хейре» (правых) добавил, не встретив никаких возражений, что Норвегия потеряла свое положение ведущей китобойной державы и отрасль в целом переживает спад по причине сокращения популяций китов.

Япония и Советский Союз переняли эстафету доминирующих китобойных держав. Если Япония покупала британские, норвежские и голландские экспедиции вместе с антарктическими квотами впридачу, то Советский Союз сделал ставку на строительство собственного флота. За период с 1959 по 1963 год СССР спустил на воду пять новых китобаз. Две из них, суда-аналоги «Советская Россия» и «Советская Украина», стали самыми крупными в мире. Популяция синих китов в Антарктике уже находилась на грани исчезновения. Советский масштабный промысел не обещал ничего хорошего оставшимся животным.

Конец игры

Спустя стольких лет, потраченных впустую на споры о национальных квотах, в 1963 году пришло наконец время для разговора на заседании МКК о будущем синего кита. Независимый экспертный комитет, прозванный комитетом «трех мудрецов», представил доклад, рекомендовавший, среди прочего, ввести полный запрет на промысел синего кита.

Особенно тяжелой, по мнению трех экспертов, сложилась ситуация для антарктического синего кита. Они доложили, что в начале 1950-х годов популяция сократилась на почти десять тысяч особей, а после сезона 1960–1961 годов от нее осталась примерно десятая часть — между 930 и 2790 животных. В результате последовавших затем еще двух промысловых сезонов, по их мнению, синих китов в Антарктике осталось еще меньше. Доклад «мудрецов» вызвал шок у членов китобойной комиссии. На заседании МКК в 1963 году сложились все предпосылки для полного запрета на промысел синего кита в Антарктике и приграничных водах, вплоть до 40-й пареллели южной широты.

Теперь предметом обсуждения стали карликовые синие киты, или пигмеи. Японские китобои нашли популяцию относительно небольших синих китов на пастбище вокруг архипелага Кергелен, то есть в южной части Индийского океана. Биологи из Японии описали этих синих китов как особую группу, а со временем их выделили в собственный подвид. Его назвали «карликовый синий кит», поскольку эти огромные животные были значительно меньше антарктических синих китов. По-норвежски это животное также называют myrbjorn — «болотный медведь»¹.