Читаем О моей жизни полностью

Но этими начинаниями, вдохновителем которых был Ты, мой разум должен был быть подготовлен к искушению. Действительно, в то время моя мудрость на самом деле была глупостью. Хотя я был движим ребяческими чувствами радости и гнева, о если бы я сейчас так ненавидел свои великие грехи, как тогда боялся Твоего правосудия и ненавидел грехи, которые были гораздо меньше или вообще едва ли являлись грехами! С чувством и великим рвением я подражал тем, кого видел горько оплакивающими свои грехи, и всё, что исходило от тебя, приносило наслаждение моему взгляду и слуху. И я, сейчас изучающий Писание, чтобы найти там цитаты для украшения текста, и хранящий в голове сомнительные высказывания языческих авторов для пустой болтовни, в те дни получал от этого слёзы и повод для печали и думал, что моё чтение напрасно, если я не нахожу в нём ничего наводящего на размышления или подталкивающего к покаянию. Но я поступал мудро, сам того не замечая.

Но тот старый Враг, в силу многолетнего опыта познавший, как обходиться с тем или иным возрастом и сердечными обстоятельствами, замыслил для меня новые трудности согласно мере моего разума и маленького тела. Он являл во сне моему взору многочисленные видения мертвецов, особенно тех, кто, как я видел или слышал, были убиты мечом или каким-то иным похожим способом, и такими картинами он так напугал мой дух, отдыхавший во сне под бдительным присмотром моего наставника, что я не мог ни лежать в кровати ночью, ни кричать, и почти сходил с ума. Хотя эта причина может показаться детской и нелепой тем, кто никогда не чувствовал такого, иные, кого она тоже угнетала, считают её великим бедствием, так как сам страх, который многим кажется абсурдным, можно держать под контролем без размышлений и советов. И хотя самого страдальца вовсе не беспокоит то, что он страдает, его разум, глубоко взволнованный этими кошмарами, сам страшится возвращаться в сон. Для таких эмоций не важно, находишься ли ты один или в толпе, так как компания не защищает от страха, а в одиночестве тебе так же плохо или даже становится хуже.

Моё тогдашнее состояние, Господи Боже, сильно отличалось от нынешнего. Тогда я, конечно, гораздо больше почитал Твой закон и испытывал безграничную ненависть ко всем грехам, и я жадно впитывал всё, что было сказано, услышано или узнано от Тебя. Я уверен, Небесный Отец, что от такого наивного заявления Дьявол пришёл в крайнюю ярость, хотя последующее умерение моего благочестивого пыла успокоило его. Однажды ночью, скорее всего, зимой, будучи не в состоянии заснуть от гнетущей тревоги, я лежал в постели, полагая, что нахожусь в большей безопасности с погашенной лампой, чем при ярком свете, когда прямо над моей головой неожиданно и явно раздался гул многих голосов, несмотря на то что была глубокая ночь. Один голос ничего не говорил, издавая лишь жалобный вой. Потрясённый этим кошмарным явлением, я лишился чувств и будто бы увидел мертвеца, который, как сказал кто-то, был убит в купальнях. Обуянный ужасом от этой иллюзии, я с криком вскочил с постели и, оглянувшись, обнаружил, что лампа потухла, и в клубящейся тьме я увидел стоящую около меня фигуру демона. От этого ужасающего зрелища я должен был сойти с ума, если бы не мой наставник, очень часто стоявший на страже моих кошмаров, который ловко унял моё волнение и успокоил охваченный ужасом разум.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары