О-О

– Здесь никто никого не заставляет, – спокойно проговорил Призрак. – И не держит. Хочешь уходить – уходи. Не хочешь копать – не копай. Все просто. Мы вместе только потому, что поодиночке не уцелеть. И в паре не уцелеть тоже. Если начнем ссориться, будет так же, как с командой Барбура… – он перевел взгляд на Тали. – Тали, понятно?

В ответ девушка топнула ногой и пошла к плите, к чайнику. «Интересно, она когда-нибудь отступает?» – подумал Призрак. Словно услышав его, Тали обернулась.

– Неужели мы такие ничтожества? – сказала она с горечью в голосе. – Неужели мы думаем только о том, как уцелеть? Разве в этом смысл, в этом цель – уцелеть? Уцелеть – это средство, а не цель.

– А что, по-твоему, цель? – насмешливо спросил Тайманец.

– Не знаю… – пожала плечами Тали. – Наверно – жить. И не просто жить, а жить правильно. Ты скажешь: кто знает – что правильно? И это действительно так. Но есть вещи, которые точно неправильны, которые сразу видны. Например, эта сволочь Ясмин. Например, просто закопать Мамариту и притвориться, что все на этом закончилось.

Беер-Шева присвистнул.

– Просто закопать? Ничего себе – «просто»!

Просто тому, кто не копал, не стану указывать пальцем.

– Погоди-погоди, – перебил его Тайманец. – Тали, о чем ты? Что у нас такого с Мамаритой, светлая ей память, не закончилось?

– Ну как же, Тайманец, – Беер-Шева скорчил важную гримасу. – А надгробная плита? Про плиту-то мы совсем позабыли. Нехорошо, братья. Она ведь нам мамой была, правда, Призрак? Значит, так и напишем: «Мама призраков». И рисунок сделаем: ангел с лицом нашей Тали, а под ним надпись: «Цель не в том, чтоб уцелеть». А по периметру – привычный нам всем орнамент: «Тали, Тали, Тали… Тали, Тали, Тали… Тали…»

Чоколака прыснул в ладонь.

– Убить, – вдруг отчетливо и громко произнесла Тали, помешивая кофе в стаканчике.

В наступившей тишине слышался только стук ложечки.

– Что ты сказала? – переспросил Призрак.

– Убить, – повторила она. – Ее нужно убить, эту гадину. Мы должны убить ее, слышите? За Мамариту, за мужа ее Натана. За всех Менашей. Она ведь звала нас так – Менаши. Значит, и за себя тоже. Убить. Убить. Убить.

Тали отхлебнула из стакана. Какое-то время все молчали; наконец Хели тревожно прошептала:

– Тайманец, она ведь шутит, правда?

– Конечно, шутит, Хелинька, – ответил Тайманец и повернулся к Тали: – И как же ты планируешь это сделать?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Вы тут мужчины. У вас есть автомат…

– Так! – прервал ее Беер-Шева, шумно поднимаясь с места. – Так! Вы как хотите, а я иду спать. Кто-то тут заболел. Душевно. Вдруг еще кусаться начнет…

Никто не ответил – ни словом, ни улыбкой. Остаток вечера гиды провели в молчании, избегая встречаться взглядами. «Она не отступит, – думал Призрак. – А значит, и я тоже. Ведь мы теперь вместе. Но это безумие, полное безумие. Прав Беер-Шева: кто-то тут заболел. Или наоборот: кто-то здоров, а все остальные больны. Что, в общем, одно и то же».

На следующее утро он отвел Тайманца в сторонку. Говорил, не глядя в глаза и с таким смущенным видом, что собеседнику казалось, будто Призрак и сам немало удивляется своим же собственным словам. Возможно, поэтому Тайманец не прогнал его сразу, а напротив, вступил в детальные объяснения.

– Призрак, братан, – сказал он, прилагая очевидные усилия к тому, чтобы звучать как можно деликатней. – Ты знаешь, я тебя уважаю, и все такое. Если бы ты тогда за мной не пошел… короче, я тебе жизнью обязан. Но то, о чем ты говоришь – законченная бредятина. Я понимаю, у вас с Тали любовь, и все такое. Но имей в виду: от любви люди глупеют, по себе знаю. Особенно от первой – тут вообще крыша съезжает так, что только лови. Ты вот наслушался ее вчерашней болтовни, всерьез все принял. Но Тали – женщина, а у женщин, братан, все иначе. У них ведь циклы всякие, болезни, настроения – никаким докторам не разобраться. Каждый час новый заскок с запросом. Сегодня блузка, завтра лысый ежик с Мадагаскара, а послезавтра наоборот – груша. Спрашивается, на хрена тебе сейчас гоняться за тем ежиком? Пережди денек, пока она грушу не попросит. Грушу и принесешь со всеми понтами.

– Нет, она не отступится, – помотал головой Призрак. – Да и не в Тали тут дело, а в словах ее. Скажешь, не права она?

– Да если даже и права, так что с того? Такими правыми кладбища под завязку полны. Ты что, и на пешеходный переход вступишь, когда на него грузовик несется? Нет, правда? А ведь там, на зебре, все права твои, а не грузовика. Почему же ты на тротуаре стоишь, ждешь? Потому что лучше быть живым и неправым, братан, чем правым, но мертвым.

– Почему мертвым? – не слишком уверенно возразил Призрак. – Если все хорошо спланировать…

Тайманец нетерпеливо хмыкнул.