О первых началах

Вместо всего этого было бы еще более правильно и согласно с истиной вести речь о том, что так называемое сверхсущностное единое не является ни сущим, ни единым, логически противоположным сущему, как противостоит несущему несомое, или же вообще логически противостоящим чему-либо,— напротив, оно находится превыше обеих частей противопоставления, так же как и того, что, как говорит кое-кто, является и единым, и сущим. Впрочем, предшествующее им обоим единое — это составное, созерцаемое в единой простоте, каково вот это единое, то же является таким объединенным, которое есть даже и не единое, но предшествующее им обоим объединенное, каково высшее единое. В самом деле, подобно тому как последнее возглавляет <единое и сущее>, в своей простоте охватив их в себе, так и объединенное охватило в себе их объединение и природное сращение между собой; оно возглавляет и единое, и сущее[567], поскольку предшествует им обоим и является их единством. Итак, то, что предшествует им обоим,— единое, наипростейшее в обоих отношениях, и оно-то и оказывается просто сверхсущностным, идущее же впереди каждого из них объединенное как их природная связь вручает им обоим их самих как иное, а третьим становится их сращение в качестве уже иных друг другу. Потому-то одновременно и проявляется инаковость: как высшая — в виде двух, причем тогда она выступает в качестве предшествующего им объединенного, и как еще более высокая — в виде предшествующего двум, причем тогда она предстает в качестве единого. По этой именно причине Платон вслед за единым сущим обособил друг от друга сущность и единое уже на основании некой инаковости[568].

69. Таким образом, промежуточное не является ни единым, ни сущим, но оказывается единым сущим как одна природа, предвосхитившая как объединенное то, что разделено ниже ее. Итак, пусть говорится не о том, что эта срединность — просто сущность, как и просто единое, а о том, что воображаемой серединой между ними обоими является иное, и о том, что это — единое, одновременно пребывающее сущим, как и сущее, одновременно оказывающееся единым, или же о том, что это — составное единое сущее как некое подобие слияния, предшествующего сливающимся в нем из раздельности предметам, так что оно оказывается и сущностью, и единым вместе взятыми. Ему как единому дать имя мы не в состоянии — можно сказать разве что «объединенное единое», так как в нем одновременно проявляются и единое и объединенное, и оно будет видимостью сущего. Впрочем, в нем нет ни единого как причастности, ни сущего как наличного бытия, ибо это еще не сущее и не единое, поскольку то, что предшествует объединенному, не является ни тем, ни другим, а само оказывается составным как единой простотой, предрасположенной и к тому, и к другому. Потому-то вслед за ним и от него появились собственно единое и сущее: одно — как идущее впереди, а другое — как следующее за ним; они в силу инаковости некоторым образом отстоят друг от друга, а значит, и от демиургического ума[569], пребывающего всем вместе; на свет появляются все, принадлежащее к телесному виду, и водительствующая им душа, а в дополнение — присоединяющийся к ней ум. Если эти три вещи существуют в демиурге в качестве причины, то почему бы и в объединенном не быть единому и сущему, причем не из-за определенных причин? В самом деле, в этом случае существует еще не определенность, а как бы одно для них обоих причинное, подлинное наличное бытие объединенного.

8. Устройство объединенного

Я, сделав такой вывод, буду полагать, что единое, названное так ради его наглядного представления, в согласии с истиной, не является единым, следующее же за ним многое, называемое так в тех же целях, оказывается срединностью и как бы приближением его к объединенному и ослаблением первого начала в ипостаси третьего, а вершина объединенного и есть это самое третье начало, являющееся объединением всего объединенного. Действительно, вслед за ним идут разделяющееся и то, что представляет целое и части как объединенное, как будто бы кто-нибудь показал родовую муку разделения объединенного и как бы приуготовление к ней. За этой срединностью следуют основание умопостигаемого и раздельность объединенной природы; потому-то объединенные предметы там некоторым образом отстоят друг от друга и существуют не как результат остающегося в качестве какой-либо из частей — ни единого, ни сущего, как говорит у Платона Парменид[570]. В таком случае необходимо рассматривать умопостигаемый ум разделенным так, как это подобает умопостигаемому, то есть на объединенные вещи, причем, конечно же, не на эйдосы — за исключением разве что того случая, когда объединялись бы парадигмы эйдетических парадигм. Итак, вот какие предположения необходимо сделать в данном случае.