О почитании Одина в Германии. Перевод М. Сиренко

В Норвегии вольные и знатные называли себя собственно народом, в отличие от рабов (Knecht). Это название сохранялось в форме Thegen (см. История Средневековья, Rüh, стр. 771), которое родственно слову Dänen. Шведы ранее назывались Ostdänen (eastdenan, ср. «Англосаксонская руническая поэма», Angelsächsisches Runenlied, В. Гримм) Также и у саксов, как и у северных жителей Британии, собственно вольные землевладельцы и равные им вольные мореплаватели и священнослужители, а с ними и властители, назывались Thane (см. Всемираня история Шлоссера, III, c. 56). Наличие этого наименования у англосаксов позволяет сделать вывод о том, что оно было в ходу и у древних саксов, и что от них оно позже перешло в немецкий (а также и в исландский) в качестве почетного наименования: die schnellen Degene и почти комичный осколок из прошлого – ein rechter Degenknopf. Однако как бы в немецком языке Средневековья ни смыкались слова Däne и Degen, слово Degen в немецких песнях используется в контексте о порядочных мужьях, вольных воинах и непроизвольно связывается с Dänen (Dani velocea. Dithmarus Mers. Ed Wagner, с. 265). А то, что эти Dänen называются то Dani, то Daci (Degen), привело к тому, что Autcharius degano стал называться Ogier der Dane (см. Ожье Датчанин, герой народного эпоса – прим. пер.).

Помимо этого названия Degen или Dänen, обозначающего вольных мужей, есть еще одно имя, которое объединяет эти народы: готы – Gothen (Geatan, Gotnar, Jüten), которое на староскандинавском значит «люди» (см. Eddae saem. ed. Hafn. T. II, c. 644). это исконное имя многих племен (Procopius in bello Vand. ed. Par. Serr. Byz., c. 178), как и название Dänen. Но оно появилось позднее: как и имя Dänen, оно стало названием для отдельного народа. Оба эти наименования – Gothen и Dänen (сев. Gotnar и Danir; сакс. Geatan и Denan) – встречаются повсеместно, бок-о-бок; а там, где их соседство не доказано, их объединяют общие сказания. Более того, сказания о связи готов и данов вместе с норманнами перешло и во Францию (ср. Wilhelm von Jumieges Scr. rr. Norm., с. 218: originem ducere noscuntur a Gothis Dani.) Вблизи Греции, путь куда указывают религиозные сказания, мы снова обнаруживаем эти имена: Geta и Daci (геты и даки).

Саксы (Searan) были тесно связаны с Geatan (Jüten), которые упоминается в Бертинских анналах, Annalibus Bertinianis как Dani или Nortmanni. Объединяясь, они шли походами на Британию. Они же были ближайшими соседями по границе, у них были одинаковые верования и, скорее всего, единый язык и уклад. Ведь в англосаксонских государствах области Jüten (остров Wight и часть Wesser) никак не были выделены в раздельные регионы. Вплоть до подчинения этих земель Карлом Великим, соседство с данами. Общая религия, единые исторические корни и уклад саксов стали основой для формирования нации, что отражено у Географа Равенны (Geographus Ravennas, IV, 17) и, в некоторой степени, у Птолемея, который приводит названия этих племен совместно (I, II. c. 11):

Post Saxones vero a Chaluso fluvio usque ad Suevum fluvium tenent Pharo-dini (прим. авт. Faro-deni, лат. far, корабль, то есть Schiffsdänen, даны на судах); post Si-dini (прим. авт. Si-dini, т. е. Seedänen, морские даны) usque ad Viadum fluvium.

Перевод с лат.: За землями Саксонии есть река Chalusus, и до следующей реки живут там Фаро-дини (прим. авт. – Pharo-Deni, лат. far, корабль, то есть Schiffsdänen, даны на судах); за ними же есть Si-dini (прим. авт. Si-dini, т. е. Seedänen, морские даны), что живут на реке Viadum.

Птолемей пишет о том, что они проживают на берегу Балтийского моря, и эти места вполне могли быть заселены данами к моменту прихода почитателей Асов. Ведь все скандинавские народы ранее имели называли этим единым именем.

Изначальное родство саксов с данами и готами безоговорочно доказывается единством их религии, уклада и истории. Исследование происхождения саксов обязательно нужно проводить вместе с исследованиями происхождения скандинавов.

Также следует отметить, что исходное единство саксов и данов раскрывается в уникальности англосаксонских и северных сказаний, которые не просто были переняты на новых местах, а – напротив – стали развитием одного и того же сюжета. См. подробнее у Дальманна, Dahlmann, Forschungen auf dem Gebiet der Geschichte, I, c. 235.