О смерти и умирании

Вы скажете: что же полезного и важного в том, что мы отмечаем такой высокий процент больных, готовых поделиться с нами своим опытом? Давайте обратимся к ответам пациентов на вопрос о причинах, побудивших их смириться с судьбой. Мы регулярно встречаем больных, которые остро ощущают беспомощность, бесполезность, неспособны найти смысл своего дальнейшего существования на данном этапе жизни. Они ждут обхода, рентгена, сестры, которая принесет лекарство. Дни проходят монотонно, кажутся бесконечными. И тут в тягучую рутину вторгается посетитель, будоражит больного. Он занятен, этот человек. Он интересуется реакциями пациента, его сопротивляемостью, надеждами, разочарованиями. Он хватает стул, присаживается. Он внимательно слушает и никуда не торопится. Он называет вещи своими именами, говорит конкретно, прямо, простым языком – о том, что не дает покоя пациенту (о тревогах, что иногда уходят на второй план, но всплывают снова и снова).

Посетитель нарушает монотонный ритм жизни и изоляцию больного, прерывает его бесцельное, тоскливое ожидание.

Есть еще один существенный аспект: разговор, в который вступает пациент, может оказаться важным и полезным если не для него самого, то, по крайней мере, для его товарищей по несчастью. Пациент совсем уж было уверился, что он никому не нужен и не интересен, и тут оказывается, в его жизни еще есть смысл. Я не раз слышала от наших подопечных: «Хочу быть кому-то полезным. Могу стать донором глаз или почек, но то, чем мы занимаемся, – куда лучше, ведь от меня еще будет толк, пока я жив».

Некоторые пациенты использовали семинар в своих целях, проверяя собственные возможности, причем довольно необычными способами. Они едва ли не читали нам проповеди, рассказывали о своей вере, о готовности подчиниться божьей воле, а между тем – на их лицах явственно читался страх. Вера некоторых пациентов была неподдельной; она и позволяла им принять мысль о приближении финала. Они гордились, что могут поделиться своими идеями с молодежью, питали надежду, что частичка их останется в нашей памяти. Оперная певица со злокачественной опухолью на лице просила разрешения дать концерт прямо в аудитории. Она мечтала напоследок исполнить для нас песню, а затем уже уйти на операцию, где ей удалили бы все зубы перед началом сеансов лучевой терапии.

Я рассказываю об этих случаях, чтобы подчеркнуть: пациенты, все как один, выдавали позитивную реакцию, хотя их мотивы и причины разнились. Некоторые и желали бы отказаться от сотрудничества, однако опасались, как это скажется на дальнейшем уходе за ними. Приходили к нам и для того, чтобы излить свой гнев и возмущение больничными порядками, и таких пациентов было больше. Они негодовали на свою семью, на весь мир за то, что их «держат в изоляции».

Как обычно проводят свое время безнадежные больные? Взяв у жизни немного времени взаймы, они тщетно ждут обхода; встретившись с родственниками, в тоске считают часы до следующего визита, подолгу смотрят в окно, надеясь, что вот-вот у сестры высвободится немного времени для того, чтобы поболтать… Таким образом неудивительно, что их заинтригует визит незнакомого посетителя, который проявляет желание поговорить о чувствах и реакции больного на его нынешнее состояние. Они ждут посетителя, который присядет и прислушается к их страхам, мечтам и желаниям, что рождаются в долгие часы одиночества. Может, для того и нужен семинар? Толика внимания, чуть трудотерапии, уход от монотонного существования, немного ярких красок в белой палате. Вдруг больной оказывается в кресле; у него спрашивают разрешения на запись разговора, он понимает, что за ним наблюдает целая группа заинтересованных людей. Возможно, именно эти несколько часов внимания помогут умирающему, привнесут в его жизнь толику тепла, смысла и надежды.

Пациенты приветствовали наши визиты и после интервью, и мы продолжали общение. Наверное, это и есть лучшее мерило принятия больного и его высокой оценки нашей работы. Большинство пациентов, выписавшихся из клиники, поддерживало с нами контакт по своей инициативе. Они созванивались с нами в периоды кризисов или важных событий. Пациентка В. позвонила мне и поделилась положительными эмоциями. Врачи из больницы (доктора К. и П.) навестили ее дома, проверили, как она себя чувствует. Ей захотелось поведать о своей радости. Наверное, это и есть показатель нашей тесной связи, эффективности неформальных, однако таких плодотворных отношений. В. шутила: «Думаю, будь я даже при смерти в этот час, все равно улыбнулась бы при виде докторов!» Это свидетельствует о том, насколько содержательным может быть общение, как даже несколько часов внимания становятся чрезвычайно важным элементом в механизме взаимоотношений.