О современной поэзии

Социальный вес того или иного искусства измеряется не числом читателей или зрителей, важен его общий престиж в системе культуры. В связи с этим позволю себе рассказать забавную историю, которая произошла со мной и которая для меня равносильна социологическому опросу. В 2001 году я читал в Сиенском университете курс, посвященный итальянской поэзии XIX–XX веков, для студентов-филологов и философов. Стремясь показать на примере, насколько маргинальным стал интересующий нас жанр, я спросил у студентов, кто из них назовет мне пятерых ныне живущих поэтов. В аудитории находилось около восьмидесяти человек. Я не ожидал леса рук, но был поражен тем, что отозвались только четыре человека, причем я даже не стал проверять правильность данных ответов. Когда же я спросил, знают ли они пятерых современных романистов или пятерых современных режиссеров, я понимал, что почти все присутствующие ответят положительно. На следующий год я повторил свой незамысловатый опрос. На этот раз я обращался к выпускникам факультета словесности и философии, которым предстояло преподавать в лицее, однако никто из сорока пяти присутствующих не знал имена пяти здравствующих итальянских поэтов. Сегодня образованные люди (те, кто не занят интеллектуальным трудом, но интересуется высокой культурой; те, кто занят интеллектуальным трудом, но непосредственно не связан с литературой; те, кто, работая преподавателем, занимается литературой, но не следит с пристальным вниманием за текущим литературным процессом) не ощущают потребности или необходимости покупать книги стихов, им не стыдно не знать крупнейших современных поэтов, в то время как они ощущают потребность и необходимость ходить в кино, покупать романы и знать имена кинорежиссеров и романистов.

Особенно интересным социальный упадок поэзии делает противоречие, на котором мне хотелось бы остановиться. В последние годы стало ясно, что кризис современной поэзии не привел к возникновению пустоты, он сопровождается триумфом того, что Беньямин назвал бы «мусическим элементом» или глубинным ядром384. Сегодня мусический элемент поэзии получил особенно широкое распространение, потому что он воплощается в форме искусства, которая, возникнув в сфере массовой коммуникации, стремительно завоевывает высокое культурное достоинство, – я имею в виду песню. В Италии одним из первых эту перемену заметил писатель Пьер Витторио Тонделли:

Потребность в поэзии, абсолютную и острую юношескую потребность целые поколения удовлетворяли, запоминая наизусть слова и куплеты песен: поп-баллады, психоделические, неофутуристские, интимистские, сентиментальные, онирические, политические, иронические, бредовые тексты… В то время как серьезная поэзия оставалась территорией интерпретации, толкования, скучных школьных упражнений; в то время как поэзию неоавангарда таким же образом изучали в университетских аудиториях; в то время как поэты 70‐х годов подражали бардам, выходя на импровизированную сцену, на площадь или выступая в парках, пытаясь, как Аллен Гинзберг, сопровождать стихи игрой на аккордеоне, фисгармонии или пианоле, молодежь возрождала классическую фигуру поэта, того, кто соединяет слова и музыку <…>.

Итак, поэзия и песни. То, на что официальные критики и профессиональные литераторы не обращали должного внимания: понимание того, что самые большие поэты последних десятилетий вышли из рока385.