Об обращении с людьми

Никакое благодеяние не может быть значительнее нрав­ственного и умственного образования. Кто содействовал в содеянии нас благоразумнейшими, лучшими, счастливей­шими, - тот должен быть уверен в вечной признательности нашей. Ежели он сделал и не все, чего бы мы теперь в зре­лых летах при высшей степени образованности потребовали бы от учителя и наставника, - за всем тем мы должны быть благодарны и за малое, нами от него принятое.

Вообще, особенное заслуживают уважение все те, кто тщательно посвящает себя великому делу воспитания. Об­разовать людей - поистине тяжкий труд, который никогда не может наградиться деньгами. Самый последний школь­ный учитель не менее важен и полезен для государства, как и первый государственный чиновник; а так как обыкновен­

но

но награда за труды его весьма скудная, то что может быть справедливее, как услаждать жизнь его и облегчать лежа­щее на нем бремя по крайней мере некоторыми наружными знаками уважения? Стыдиться должны люди, обращающи­еся с воспитателем детей своих, как со слугою! Пусть они рассудят (если не умеют чувствовать, как неблагородно та­кое обращение), сколь вредное сие имеет влияние на обра­зование юношества. Прискорбно видеть, как во многих знатных домах наставник детей униженно сидит за столом Превосходительных господ; не смеет молвить слова или в каком-либо отношении поставить себя наряду с прочим об­ществом; как подчиненным ему детям от родителей, чужих людей и даже служителей отдается преимущество пред ним, который, если строго исполняет свои обязанности, за­стуживает названия первого благотворителя всего семейст­ва! Правда, между сими людьми есть такие, которые вне своего кабинета представляют столь жалкую фигуру, что с ними почти невозможно лучше обращаться; но сие нисколь­ко не опровергает того, что я сказал об уважении, коим вся­кий званию сему обязан. - Горе родителям, вверяющим воспитание детей своих таким людям, которые сами не име­ют оного!

Если же ты нашел почтенного друга, принявшего на себя воспитание твоего сына, то недовольно того, чтобы ты обра­щался с ним с ласкою, уважением и признательностью; ты должен дать ему полную свободу беспрепятственно следо­вать своему плану воспитания; с той минуты, когда вверя­ешь ему своего сына, ты вместе с тем передаешь ему все главнейшие родительские права. - Но все сие принадлежит более к рассуждению собственно о воспитании и здесь неу­местно о том распространяться. По сему умалчиваю я об об­ращении учителей и наставников с их подчиненными и спешу далее.

(6) .

Об обращении с должниками и заимодавцами я мало только могу сказать. Будь снисходителен, справедлив и вежлив в обращении с первыми! Не думай, что тот, кто тебе должен, сделался чрез то твоим рабом; что он обязан сно­сить от тебя всякие унизительные поступки; не должен ни в чем тебе отказывать; вообще, не воображай, что богатство кому-либо дает право ставить себя выше других! - Заимо­давцам своим плати исправно и верно держи свое слово. Не смешивай честного человека, живущего умеренными про­центами со своего капитала, с безбожным ростовщиком: та­ким образом ты всегда будешь иметь доверие и в нужде найдешь людей, которые без вреда себе тебе помогут.

ГЛАВА XI.

Об обращении с людьми в разных положениях,

связях и отношениях.

(О-

Прежде всего нечто об отношении к врагам нашим. - Не оскорбляй никого с намерением; будь дружелюбен, услуж­лив, благоразумен, осторожен и прямодушен во всех твоих поступках; не позволяй себе ничего, что может вредить дру­гому; не разрушай ничьего благополучия; не клевещи ни на кого; умалчивай лучше о том, что ты действительно худого знаешь о ком-либо, если не имеешь обязанности или если благо других людей не требует непременно говорить о том! Я не говорю, что поступая таким образом, ты не будешь иметь врагов, но по крайней мере, если и затем зависть и злоба станут тебя преследовать, ты будешь уверен, что не дал повода к неприязненности.

Не всеща состоит в нашей воле быть любимыми, но всег­да от нас самих зависит не быть презираемыми. Без всеоб­щей похвалы, всеобщего одобрения легко можно обойтись; но во внутреннем уважении не могут отказать благоразум­ному и правдивому человеку даже самые злодеи, а тесных друзей надобно только двух или трех, чтобы быть счастли­вым.