Об особенностях животных

8. Есть в Италии город в областях лежащих на западе, и называется он Пативий[599]. Говорят, что город этот — работа Атенора Троянского. Основал он его, спасая свою жизнь, когда покинул родину после взятия Трои, потому что греки сжалились над ним, поскольку он спас Менелая, который вместе с Одиссеем пришел в качестве послов и вёл переговоры о Елене[600], когда Антимах дал совет, что их нужно предать смерти. Вот слова Антимаха:

…принял от Париса
Злато, блистательный дар…

Сказанные Гомером [Il. 11. 124]. Ну так вот, есть еще один город не так далеко, который называют Вицетия[601] и мимо него течет река Эретан[602]: она проходит через значительную область и затем впадает в Эридам, к которому он присоединяет свои воды. Итак, в Эритане есть угри очень большого размера и намного толще, чем таковые из любого другого места, и вот как их ловят. Рыбак сидит на скале, торчащей в каком-звездочет заливчике реки, где поток раздваивается, или на дереве, вырванным свирепым ветром и брошенным у самого берега — дерево начало гнить и бесполезно на рубку и топливо. И вот угрелов садится и берет кишку свежезабитого ягненка, в котором было три или четыре локтя, и хорошенько откормленного. Он опускает один конец в воду так, чтобы его вращало водоворотом; другой конец он держит в руках, и кусок тростника, длиной с рукоятку меча, вставляет в него. Еда не избежит внимания угрей, ибо им нравятся кишки. И сперва угорь, возбуждённый голодом, приближается с разинутой пастью, и вцепляется своими изогнутыми, крючкообразными зубами, которые трудно отцепить, в приманку, и непрерывно прыгает, в попытках утянуть её вниз. Но когда рыбак понимает по трепыханиям кишечника, что угорь держится прочно, он приставляет тростник, который вставлен в кишечник, к своему рту, и дует изо всех сил, надувая кишечник очень и очень сильно. И потоки дыхания наполняют и увеличивают его. И таким образом воздух попадает в угря, наполняет его голову, заполняет трахею, и перекрывает дыхание существу. И так как угорь не может ни дышать, ни оторвать свои зубы, застрявшие в кишечнике, он задыхается и становится жертвой кишечника, надутого воздуха, и, в-третьих, — тростника. Итак, это происходит ежедневно, и множество угрей ловится множеством рыболовов. Вот что я должен сказать о привычках, присущих этим рыбам.

9. Мы также знаем, что морской лев[603] в некоторых отношениях похож на рака, хотя мы видим, что форма его тела стройнее, с добавлением крапин темно-синего цвета; но он медлителен, хотя обладает огромными клешнями, напоминающие крабьи. И у него, говорят наиболее опытные рыбаки, есть перепонка, прикрепленная к раковине, а под нею определенные участки нежной плоти, которую называют «рачье сало». И оно полезно для человека: оно очищает грязный цвет лица, а при добавлении в розовое масло и применении в качестве мази способствует человеческой красоте и расцвету. Мне довелось слышать следующее: наземный лев в ужасе от чудовищного вида морского льва и не может переносить его запах. А как тот же лев боится петуха, я объяснял ранее[604]. Говорят также, если оболочку морского льва истолочь и порошок бросить в воду, и наземный лев выпьет это, он приобретет защиту от неприятностей с желудком. Вот что я должен сказать об особенностях морского льва.

10. Мавританские ослы скачут с очень большой скоростью, по крайней мере, в начале они чрезвычайно резвы: они кажутся подобными стремительному ветру, или, заявляю я, самим птичьим крыльям. Но они быстро устают; их дыхание сбивается; они забывают о своей скорости; они стоят прикованные к месту и льют обильные слезы, но, я думаю, не из страха надвигающейся смерти, а по поводу слабости своих ног. И вот люди прискакивают на своих лошадях и набрасывают арканы на ослиные шеи, и каждый из них прикрепляет осла к своей лошади, уводя оных как военнопленных.

Я ранее уже говорил, что ливийские лошади неказисты на вид, но могут скакать очень резво[605].

11. По-видимому ливийские стада очень многочисленны, и те что дикие и бродят на просторе — чрезвычайно быстры. И часто бывает, что охотники, преследуя одно животное, сбиваются с пути и натыкаются на другое, свежее и не уставшее. Тогда как загнанный зверь углубляется в заросли или в ущелье и исчезает, а появляется другой, такой же как этот и обманывает зрение охотника. И если он должен начать преследование одного из них, он и его лошадь в равной мере должны быть первыми, кто откажется от погони, ибо хотя по ходу времени он настигнет животное уже уставшее, он не догонит то, которое только что пустилось в бег: его лошадь уже устала до этого.