Обещанье не пустяк

– Чем? – повторил Матвей. – Мне лично не известно ни одно средство, которое могло бы вызывать подобные сны – настолько последовательные и логичные, судя по вашему рассказу, и лишенные малейшей фантасмагоричности, свойственной снам как таковым… ну, знаете, когда вы только что сидели, допустим, в доме, и вдруг, без всякого удивления, оказываетесь уже плывущим по морю. Вы ведь живете в них самой обыкновенной жизнью, минуту за минутой, шаг за шагом, со всеми ее обыденными и скучными порою подробностями, вроде, к примеру, чистки зубов, вплоть до того, что в реальном мире – вы сами это сказали! – проходит ровно столько времени, сколько вы прожили во сне. Не так ли?

– Так, – подтвердил Гойдо.

– А еще – уж больно однообразна их тематика! То есть оказываетесь вы, конечно, в разных мирах, но там, по сути, происходит одно и то же – вы становитесь другим человеком и проживаете несколько дней его жизни.

– Именно так.

– Вот я и говорю – галлюциногены не…

– Но ты не можешь знать все существующие средства! – снова не выдержала Эш.

– Все – не могу, конечно, – согласился Матвей. – Но знаю зато общий принцип их действия. К тому же не нахожу никаких остаточных явлений, что странно, если человек принимал какой-то препарат неоднократно. И поэтому на уме у меня, признаться, совсем другой диагноз.

– Какой же? – довольно напряженно спросил Гойдо.

– Вы, ваше высочество… попросту наделены даром. Необычным. Который не умеете контролировать, что поправимо на самом деле. И мысль эту даже можно проверить, прямо сейчас, если вы попробуете вспомнить или хотя бы предположить, что могло бы служить толчком для ваших так называемых «приступов»!

Эш покачала головой.

Немыслимо.

Что тут вспомнишь… когда она сама была свидетелем семи из них и на протяжении полутора лет отслеживала ежедневно каждый шаг и каждый вздох Гойдо, и ничего такого, выбивающегося из ряда…

И тут он вдруг сказал неожиданно:

– Я знаю.

– Вот как? – встрепенулся Матвей. – И что же это?

– Детская мечта, – спокойно ответил Гойдо. – Признаюсь наконец… если бы я не был рожден наследником престола, я стал бы мореплавателем. Или послом. Или ученым естествознателем. Путешественником, говоря о сути и одним словом. И толчком всегда была печаль о невозможности этого.

– Так, так, – пробормотал Матвей. – Вы уверены?

– Теперь – да, когда вы сказали о даре. Ведь в самый первый раз меня сразили стихи, прочитанные матушкой, о корабле, который пристает к новому берегу, и о том, как очарована незнакомой красотой душа его кормчего… То была аллегория, конечно, ибо сам поэт не покидал родного берега никогда, но моя юная душа была потрясена и отозвалась немедленным и прекрасным сном. И впоследствии случалось так же – когда меня сильно утомляли обычные, каждодневные дела…

Он развернулся в кресле, взглянул на Эш, которая смотрела на него во все глаза, и… подмигнул ей.

– Ха! – сказал Матвей и тоже бросил на нее победный взгляд. – Что ж, тогда мы сейчас же произведем небольшой эксперимент!..

Глава 27

Дождались их возвращения только через два часа – когда уже и купол защитный был давно возведен и темы все для общего застольного разговора иссякли.

Стас, в основном, помалкивал, чувствуя себя в присутствии фей и домового плохо, как обычно, а остальные обсудили, разумеется, первым делом историю Матвея, причем Соня его категорически отказывалась понимать, а Настя оправдывала. Бывают в жизни ситуации, сказала она, когда человеку хочется сбежать на край света, на необитаемый остров, лишь бы не видеть никого и ничего, что напоминало бы о пережитом. Для большинства это, к счастью, попросту невозможно – дети есть, к примеру, которых не бросишь и в какую-нибудь таежную избушку с собою не потащишь, или другие обязательства перед ближними, или денег на дорогу нету… иначе отшельников, пытающихся удрать подальше от своих проблем, на свете хватало бы. Другое дело, что обычный человек, опомнившись, может и вернуться в любой момент, а Матвею как магу следовало, конечно, хорошенько подумать, прежде чем ставить себя в зависимость от почти невыполнимых условий. Но понять его, в общем-то, можно!..

«Ну, не знаю» – скептически ответила на это Соня и, воспользовавшись упоминанием о детях, завела было рассказ-эпопею о собственных умницах и красавцах, но фея Мирабель, уязвленная, видно, ее сомнениями, поспешила перебить и выступить с дифирамбами своему крестнику. Да и самой Соне заодно, чем даже умудрилась вогнать ее в некоторое смущение.

Ненадолго, правда. Выпив чаю полсамовара и основательно приложившись к меду с печеньем, Соня вполне оправилась, забыла обо всех страхах и обрела прежнюю непринужденность. Сообщила, что от сытости ее разморило, и, чтобы не уснуть, предложила поиграть в «города».

Чем вся компания и занималась, без особой увлеченности, правда, когда открылась наконец дверь и вышел небывало радостный Гойдо в сопровождении невиданно растерянной Эш, а за ними и довольный Матвей.