Обещанье не пустяк

– Вот-вот! И что там был за характер? Я бы на его месте никогда не бросил мать своего ребенка – из-за неумной тещи всего лишь – и уж тем более не пропал бы без следа!

– Но, может, он не знал о тебе, – возразила Настя. – Бабушка прогнала его раньше…

– Неважно, – отмахнулся Стас, – не в этом дело. А в том, что и сам он, и его магия могли быть, скажем так, опасными для окружающих. Вдруг бабушка была не так уж и не права? Вдруг он черной магией занимался? И попросту околдовал маму, и о… добровольном зачатии ребенка речи не шло?! Никто уже не знает и не расскажет… но вот чего бы мне совсем не хотелось, так это превратиться, дав свободу своему дару, в черного мага!

Матвей усмехнулся.

– Для человека, который три дня назад не верил в существование магии вовсе, ты выказываешь удивительно глубокое проникновение в суть вопроса. Это я шучу… С чего ты взял, прости господи, что можешь превратиться в черного мага?

– Да уж, – подхватила Настя. – Ты не такой человек! Ты добрый и хороший! И одолеешь любые черные мысли и влияния!

– Вот в этом я как раз не уверен. А если дар настолько силен, что я не выстою? И подчинюсь ему?

Матвей вздохнул.

– Ты не узнаешь этого, пока не проверишь.

– Легко сказать! А вдруг потом будет поздно?

– Что ж ты так себя не любишь-то, брат? – возмутился Матвей. – Даже в том, что ты хороший человек, сомневаешься? Сам только что сказал, что никогда не бросил бы мать своего ребенка! Хотя… Если тебе двадцать лет внушали, что ты урод, за полчаса это из подкорки не выкинешь…

Он снова вздохнул, потом расправил плечи и пристукнул ладонью по столу.

– Ладно, – сказал. – В общем, так, вот тебе мой диагноз – абсолютно здоров! Нынешнее скверное самочувствие – это следствие неразумной клятвы. Потому что дар ищет выхода, а она его блокирует. Мое врачебное предписание – отказ от нее. И делай с этим что хочешь. Должен напомнить, что бабушкиной жизнью ты уже не рискуешь. Да и своей, собственно говоря, тоже, ибо тебя вынудили дать эту клятву. И теперь она, наоборот, представляет собой угрозу для твоего здоровья в частности и нормального течения твоей жизни в целом. Так что думай! Решайся.

Стас прикусил губу.

– Легко сказать! – повторил. – И как я, интересно, от нее откажусь? Просто заявлю – отказываюсь, мол, и все? Боюсь, это не сработает! Если, сам говоришь, столько лет в подкорке сидит…

– Ну, – перебил Матвей, – если боишься и сидит – тогда жди! Значит, не пришло еще твое время. Вот когда совсем плохо станет…

– Я не трус. И, кажется, мои опасения можно понять.

– Можно. Но насколько же надо себя не уважать, чтобы так серьезно к ним относиться?… Ты – хороший и добрый человек, как утверждает твоя красавица и как я сам вижу, – говоришь: «Да ну ее, эту клятву!», и тут же вдруг, ни с того ни с сего, превращаешься в злодея? Самому не смешно?

– Нет. Я ничего не знаю о магии и ее силах.

– А о добре знаешь? – вскинулся Матвей. – О благородстве, любви? О милосердии, сострадании? О гуманизме и высоких принципах, ради которых можно пойти на смерть?… Не верю, что не знаешь! По глазам вижу. И не верю, что способен предать. Хочешь дурачком прикидываться – ради бога! Дело твое.

– Клятву нарушать, между прочим…

– Да, нехорошо, признаю. Но сказано также, между прочим: «…не клянись вовсе»!* * * [* * * – Матф. 5; 34–37; далее – там же] Никогда не слыхал? О том, что не в нашей воле даже помереть, нарушив клятву, ибо сроки своей смерти назначаем не мы? «Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого»! Понял?

– Так ведь поклялся уже…

– Забудь! Клятва, которую вынудили у запуганного, неразумного дитяти, – не в счет. И наказания не жди.

– Не в наказании дело!

– А в чем?

Стас снова прикусил губу.

– Во всем сразу, – ответил после паузы. – В голове сейчас такой сумбур – я просто не в состоянии пока разложить все по полочкам. Переварить должен. Прости.

– Не за что. Переваривай, раскладывай. Время есть. И, кстати, меня тоже прости – давлю на тебя, понимаешь ли, расшумелся… Не практиковал давно, забыл даже, как и просто разговаривают-то с людьми! А для твоей непривычной головы, конечно, многовато всего…

– Да. Но главное я понял, – сказал Стас. – Разберусь. Спасибо тебе.

– Не за что, – повторил Матвей.

Оба одновременно поднялись на ноги, обменялись рукопожатием.

Прием окончен – поняла обескураженная Настя и тоже встала.

Да… нелегкое оказалось дело – убедить этого упрямца. Как она и предчувствовала.

И до чего же, интересно, он додумается в конце концов?…

Глава 28

Возможности поговорить с ним об этом, увы, в ближайшее время не предвиделось.

Хотя, когда они вышли из дому, некоторые, самые любопытные, и попытались узнать диагноз, но Стас только отмахнулся, сказав: «Потом, потом». И Матвей, конечно, рассказывать ничего не стал. Вместо этого он предложил начать «военный совет» и укрепил уже поставленный феями купол еще одним защитным слоем – против подслушивания.