Обещанье не пустяк

– Они – аборигены, – сказал, – настоящие хозяева этого острова. Когда я наткнулся на него в поисках территории под сад, здесь был обыкновенный лиственный лес, который еще и сохранился местами. Я думал, что он необитаемый. Но пока бродил, осматривался, кустики вокруг как начали оживать!.. Очень милые и дружелюбные ребятишки оказались. Спросили, кто я, зачем пришел. Я извинился, сказал, что никакого сада, конечно, разбивать тут не буду, раз место обитаемое. А что такое сад? – спросили они. Я объяснил, они обрадовались. И сказали, что очень даже всего этого хотят – и цветов, и ягод, и прочей красоты!.. Ну, мы и договорились. Работал я под их присмотром, проекты каждого участка предоставлял, и они буквально все одобряли! На редкость покладистые…

Теперь-то я нечасто буду здесь показываться, вернусь к работе. Так что им все и останется, пусть дальше радуются. Големов только нужно будет перенастроить, чтобы шнырьки могли ими управлять… Кстати, Робин, сгоняй-ка за косильщиками! Чертов пасечник, вон как лужайку запустил…

«Пчела» послушно снялась с его плеча, улетела.

– И много тут шнырьков этих? – спросила Соня, опасливо озираясь по сторонам.

– Поначалу было пар десять всего, – сказал Матвей, – потом прибавилось. Очень интересное дело! Как я догадываюсь – сами они, конечно, об этом не говорят, – но процесс размножения у них, похоже, каким-то образом связан именно с радостью. Легенда даже есть, об их происхождении, поведали они мне однажды… Мол, случилась как-то, много веков назад, страшная засуха. Дождей не было так долго, что лес уже почти умер. Но пролетала мимо большая добрая птица, и пожалела она умирающий лес. Поднялась в небо, облетела его кругом и крыльями нагнала туч со всех сторон. Потом уселась на них сверху, придавила, и тучи пролились на остров дождем. Которому земля так обрадовалась, что из этой радости ее даже родились новые живые существа – разумные, каких на острове раньше не было. Это и оказались… хр… ахры… шнырьки, одним словом… настоящего названия их, по-моему, никому не выговорить. И лес, конечно, ожил, и все с тех пор стало хорошо. И добрая птица иногда пролетает мимо, проверяет, все ли в порядке… Так, Мики, займись-ка этим фонтаном! Вычисти и посмотри, что там с водой!

Один из «бобров» тут же зашагал в сторону, к маленькому бездействующему фонтану среди лужайки, сделанному как раз в виде шнырька – с разинутым клювом, вроде бы смеющегося, – бассейн которого был доверху забит опавшей и высохшей листвой.

– Так, что еще о них?… – задумался Матвей.

– Да ладно, хватит пока, – сжалилась над ним Соня. – И так, поди, всю шею вывернул, неудобно же смотреть назад на ходу! Иди спокойно, потом расскажешь все остальное.

Он улыбнулся ей, кивнул и, отвернувшись, прибавил шагу.

Домовой и фея позади Насти со Стасом принялись обсуждать шнырьков уже между собою, вполголоса. По мнению Дымши, те явно находились в родстве с неким другим магическим народом, живущим в Квейтакке, чье название тоже было никому не выговорить. Во всяком случае, в «кустики» они превращались очень даже похожие… Мирабель спросила, в чем, собственно, заключается их магическое предназначение, Дымша ответил, что не знает. Квейтанские, мол, шнырьки, в отличие от здешних, пугливы и не особенно разговорчивы. Но их соседи, лешие, наверное, могут знать. И коли интересно, можно, в конце концов, попытаться расспросить местных, раз они пообщительнее будут. Непуганые, видать…

Миновали тем временем еще парочку садовых участков, один – просто милый, в небрежном, так называемом «деревенском» стиле, другой – очень красивый, оформленный по принципу белого сада, только выдержанный в золотисто-желтых тонах. Потом вышли через березовый перелесок к скалам и стали в них подниматься.

Тут Чинка вдруг начал отставать, натягивая поводок, и присаживаться на тропинку с несчастным видом. Чтобы понять, чего он хочет, не нужно было обладать умением читать собачьи мысли, и Настя со вздохом подняла его на руки.

Стас придвинулся, забрал у нее песика.

И тихо, почти шепотом спросил:

– Ты еще не разочаровалась во мне?

– Нет, – сказала Настя. – С чего бы?

– Наверное, со стороны кажется, что я трус. Но это не так, поверь!

– Я и не сомневаюсь в этом.

– И то, что я наполовину не человек, тебя не пугает?

– Нет. Нисколечко.

Он помолчал немного.

– А меня, честно говоря… все-таки пугает, – признался. – Начал вдруг, знаешь ли, отчасти понимать свою бабушку. Сам с трудом верю во все происходящее в последние дни, особенно здесь, в саду. А каково было ей – видеть, как я взглядом вещи передвигаю?… Она ведь и вправду ни во что такое, сверхъестественное, не верила, тут Матвей прав. Не только в магию, но и в Бога, и даже насмехалась над верующими. И меня воспитывала в том же духе. Вот и вырос… дурак дураком!

– Перестань, – сказала Настя. – Объясни лучше, чего именно ты боишься? Того, что станешь вдруг злодеем, отказавшись от клятвы, или просто самого своего дара как такового?

Он ненадолго задумался.