Обещания и гранаты

– Господи, – выдыхает Кэл; он проводит рукой по волосам, выпрямляется. Я сажусь ему на колени и бросаю нож на пол. – Черт, я так тебя люблю, Елена Риччи. Теперь ты мне веришь?

– Андерсон, – поправляю я его с улыбкой. – Я подала документы на смену фамилии. Не хочу быть Риччи, когда бизнес развалится.

Брови Кэла ползут вверх, все его тело замирает, когда он видит мое хитрое выражение лица. Прищурившись, он теребит кончики моих волос.

– Что ты сделала?

Я пожимаю плечами, принимаю невинный вид.

– Может, папе следовало научиться не рассказывать о своих секретах членам семьи, раз в наше время кто угодно может написать на новостное радио.

Кэл сжимает мои волосы пальцами и садится так, что наши губы почти соприкасаются.

– Ты сдала своего отца?

Я поджимаю губы, зная, что люди в нашем мире обычно думают об информаторах. Хотя, раз уж я все равно покидаю этот мир, мне плевать на их мнение.

И все же мне приятно, когда Кэл снова страстно меня целует, лаская меня, пока мое дыхание не сбивается и я не превращаюсь в желе.

– Ты сумасшедшая, – говорит он, отстраняясь. – Надеюсь, тебе понравилось быть моей пленницей прежде, потому что теперь ты определенно никуда не денешься, черт возьми.

– Значит, никакого развода не будет?

– Разумеется, нет, черт подери.

Глава 39. Кэл

Я выскальзываю из кровати на следующее утро после возвращения Елены на остров, пытаясь заново познакомить себя с теми частями дома, которых избегал, пока ее не было. Пляж, где я показал ей свои ужасные шрамы. Библиотека, где она провела так много времени после своего первого появления здесь, читая книги, которые прочла уже дюжину раз, отчаянно желая найти себе занятие.

Дав Марселин выходной, я подогреваю булочку, намазываю ее крем-сыром и разрезаю гранат. Я выкладываю еду на поднос и несу ее к кровати еще до того, как Елена просыпается.

Поставив завтрак на прикроватный столик, сажусь на краешек матраса рядом с Еленой, провожу рукой по ее телу, как неоднократно это делал прошлой ночью, просто напоминая себе, что она реальна.

Что она вернулась ко мне.

Красавица и чудовище.

Аид и Персефона.

Елена наконец потягивается, моргает своими золотистыми глазами и смотрит на меня, хихикая, когда я наклоняюсь и целую ее в губы. Оттолкнув меня, она постанывает, заставляя мой член затвердеть.

– Я еще зубы не чистила, – говорит она, откатываясь в сторону.

Взяв Елену за плечо, я тяну ее обратно и беру двумя пальцами за подбородок.

– После того, как мы испробовали физиологические выделения друг друга, вот где ты проводишь черту?

Высунув язык, Елена краем глаза замечает еду и радостно пищит.

– Ты приготовил мне завтрак?

Я пожимаю плечами, беру поднос и ставлю его ей на колени.

– Ничего особенного, и все уже наверняка остыло.

Закатив глаза, она игнорирует булочку и мгновенно берется за гранат. Елена жует и задумчиво смотрит на меня.

– Знаешь, – говорит она, – я на самом деле не подумала, как развал «Риччи Инкорпорэйтед» может сказаться на тебе, когда отправляла все доказательства на десятый канал.

– Никак, – говорю я, отмахиваясь. – Я уже позаботился о том, чтобы все официальные доказательства моей работы с твоим отцом и его компанией исчезли. Как только моя команда безопасности выполнит свою работу, я перестану существовать для Риччи.

– Это как-то повлияет на твой медицинский диплом?

Я морщу лоб, сдержанный, практически стеснительный вид на ее лице накрывает меня волной тревоги.

– Мой диплом, кроме того, что работа помогла его оплатить, никак не связан с твоим отцом или кем бы то ни было еще. Я заработал этот диплом, и никто не сможет его забрать.

– Но… ты не работаешь по профессии и никогда не говорил о работе доктором.

Слегка откинувшись назад, я обдумываю ее слова, сложив руки на коленях. Открывая ей последний секрет, который у меня есть, я чувствую себя так, словно вырываю из груди сердце и отдаю его ей, надеясь, что она не уйдет снова. Но я также понимаю, что это важно сделать, это начало нашей новой жизни.

– У меня есть… болезнь. Мизофония. Это физиологическая непереносимость определенных звуков. Ты когда-нибудь о таком слышала?

Елена качает головой.

– Чаще всего я держу себя в руках, но иногда… просто не получается. Иногда некоторые звуки сводят с ума, и я не могу сосредоточиться ни на чем другом. Даже когда они пропадают, я продолжаю заново переживать эпизод, когда слышал их и… Я просто хочу работать из дома, где могу контролировать раздражители. Не потому, что пытаюсь избежать их, но если это упростит мою жизнь, то стоит попробовать.

Кивнув, Елена пожимает плечами.

– Имеет смысл.

– Мое решение уйти из медицины никак не связано с решением выйти из бизнеса Риччи. Просто… кроме звуков, я больше не питаю той страсти к работе доктором, что прежде. И я начал подозревать, что пытаюсь завершить фантазии ребенка, который всего лишь хотел помочь своей матери.

Елена жует гранатовое зернышко, пока слушает, затем поджимает губы.

– А если я скажу, что подумываю вернуться к учебе?

– Отвечу, что это здорово…