Обещания и гранаты

– Ты даже не стал искать меня после того, как я оставила тебя в театре, – кричу я, все мое тело пульсирует от нарастающей разрядки и боли, которую она несет с собой. Оргазм нарастает, зависнув на пике горы, а мой взор затуманивается, говорить становится все труднее. – Как ты можешь утверждать, что скучал по мне, хотя сам даже не пришел за мной?

– О, черт возьми, Елена. – Кэл сдавливает сильнее, продолжая трахать меня так грубо, что я чувствую, как появляются синяки. – Я пришел за тобой. Хотел ворваться в квартиру твоей бабушки, закинуть тебя на плечо и забрать обратно домой, где тебе самое место. Я простоял под дверью, пытаясь понять, как сильно ты меня возненавидишь, если я лишу тебя права выбора. Если не позволю самой принять решение.

Я начинаю содрогаться вокруг его члена, кульминация начинается еще до того, как Кэл успевает закончить предложение. Черные пятна застилают глаза, знакомое парящее ощущение подвешивает меня во времени, когда я падаю с обрыва.

– Вот она, моя сладкая жена. Кончаешь на члене своего мужа, заставляя его жалеть, что он не провел последние две недели, зарывшись в тебе.

– Господи, Кэллум, – стону я, все еще пульсируя от оргазма, отправляющего по телу волну эйфории.

– Нужно кончить в мою грязную шлюшку?

Я яростно киваю, царапая его израненную грудь, затем приподнимаюсь на локтях и целую. Двигая бедрами вперед-назад, встречая каждый его толчок, я переплетаюсь с Кэлом языком, чувствуя на нем свой вкус.

Его ладони находят мою спину и крепко прижимают меня к его груди, когда Кэл делает последний толчок, а с его губ срывается глубокий стон. Пот струится по нашим телам, смешиваясь воедино, стол трещит под нами.

Я тычу его в бок, когда стол накреняется.

– Может, нам лучше сменить дислокацию.

Выпрямившись, Кэл смотрит на меня сверху вниз еще несколько долгих секунд, выражение его лица абсолютно непроницаемо.

– Хорошо, – мягко говорит он, встает и тянет меня за собой. – Идем внутрь.

Кэл становится пугающе молчаливым, когда мы заходим в дом, ведет меня в гостиную и усаживает на диван. Он накидывает мне на плечи плед, затем торопливо надевает обратно брюки, застегивает их и садится на кофейный столик прямо напротив меня.

Я тяжело сглатываю, понимая, что он, вероятно, ждет, пока я заговорю первой. Я открываю рот, но Кэл меня обрывает.

– Я люблю тебя, Елена.

Закрыв рот, я откидываюсь на спинку дивана, сдерживая самодовольную улыбку.

– Что ж, хорошее начало для извинений.

Кэл вздыхает, на его губах играет легкая усмешка, которая пугает меня своей… искренностью. За все то время, что я провела вместе с ним, я ни разу не слышала, чтобы он смеялся, и теперь в моей груди порхают бабочки.

Проведя рукой по волосам, Кэл смотрит на меня, темные глаза смягчаются, становятся привычными карими, которые опьяняют своей глубиной.

– Должен признать, мне кажется, никаких извинений не хватит, чтобы искупить грехи, которые я совершил против тебя. Конечно, это не значит, что я должен прекратить попытки, но все же. Я просто хочу, чтобы ты знала, что все, что я скажу, будет казаться странным.

Он теребит кольцо на моем пальце, которое подарил мне в день свадьбы, легкая улыбка играет на его губах.

– Я тебя не заслуживаю, ты это знаешь?

– Относительно, но продолжай.

– Будучи ребенком, я постоянно съеживался, оставляя больше места для матери и ее болезни. Ей нужно было внимание, поэтому большая часть времени знакомых и друзей уходила на нее. Они приходили навестить мою мать, приходили поговорить с моей матерью, а я просто отсиживался в тени, изо всех сил стараясь не расстроить ее сильнее, чем уже это сделал.

Кэл замолкает, качает головой.

– Забавная болезнь – рак, ведь она вызывает ревность в некоторых людях. Моя мать медленно умирала, а у меня хватало наглости презирать ее за то, что она меня бросала одного. Будто у нее был выбор.

Мое сердце болезненно сжимается, раскалываясь на кусочки с каждым его словом; руки хотят успокоить его, облегчить боль, но я знаю, что мне нужно узнать правду.

Нельзя любить человека и не знать о мраке в его душе.

Хочу узнать его так хорошо, чтобы его мрак стал и моим тоже.

– Так или иначе, я познакомился с твоими родителями за год до того, как матери не стало, и, когда она умерла, я отправился на поиски своего биологического отца в надежде, что он… не знаю, примет меня, я полагаю. – Он обвивает кольцо вторым пальцем, закрывая бриллиант. – Короче говоря, ему четвертый ребенок был не нужен. Так я пал жертвой системы и оказался в приюте в Бостоне. Вскоре после этого твой отец подошел ко мне на улице и предложил работу.

Кэл сглатывает и ерзает на столике.

– Не буду вдаваться во все детали начала моей карьеры, но суть в том, что мне отчаянно не хватало внимания, когда я встретил твоих родителей. Твой отец подарил мне роскошную жизнь, а для паренька, у которого буквально ничего не было, этого было достаточно, чтобы возвести его в статус героя. А твоя мама… Что ж, она дала мне любовь, которой мне недоставало от собственной матери. Полагаю, оттуда и развилось наше влечение.