Обещания и гранаты

– Похоже на конверт, Елена. Откуда мне, черт возьми, знать, что там внутри?

Нахмурившись, я открываю конверт и сую ему содержимое.

– То есть, хочешь сказать, не ты велел своему адвокату прислать мне бумаги о расторжении брака? А то я вполне уверена, что это твоя подпись, ведь я видела ее, когда подписывала свидетельство о браке.

Неуклюже переминаясь с ноги на ногу, сестра Кэла расширяет глаза и двигается в сторону.

– Думаю, мне пора…

Кэл кивает ей напоследок. И когда она исчезает, оставляя нас наедине, мое тело принимается вибрировать от бесконечного электрического заряда, циркулирующего по венам, словно поток лавы. Я расцветаю под его взглядом впервые за несколько недель.

Как чертов цветок, который в одночасье лишился солнца, мое сердце раскрывается для него, выискивая питательные вещества там, где их может и не быть.

Может, я слишком рано сюда вернулась.

Отсутствие ответа ведь тоже ответ, верно? Две недели я ничего от него не слышала, и, возможно, таким образом он решил порвать со мной.

Бракоразводные бумаги, конечно, определенно можно считать ответом, но все же.

Если он хочет развода, пусть хоть скажет мне об этом в лицо.

– Хорошо выглядишь, – говорит он через несколько секунд, окидывая меня будничным взглядом – я чувствую его оценку в кончиках пальцев, когда крошечные искорки удовольствия рассыпаются по их поверхности.

– Не надо. Мне не нужны твои комплименты. Лучше скажи, почему пытаешься избавиться от меня.

Когда бумаги появились в квартире бабушки, это был двойной удар ниже пояса; доказательство того, что Кэл на самом деле знал, где я прячусь, но не пришел, а также оскорбление тем, что он решил расторгнуть наш брак.

Несколько месяцев назад я бы только обрадовалась этому.

Но с тех пор многое изменилось.

Я долго сидела, смотрела на его подпись и крайнюю дату для заполнения. Причиной развода было указано мошенничество, якобы Кэл заставил меня вступить с ним в союз и взял всю ответственность за коварную природу нашего брака.

И хотя все это правда, она никак не влияет на то, что произошло после того, как мы поженились.

Комфорт, утешение и принятие, которые я нашла в объятиях киллера.

Моя одержимость. Моя погибель.

Мой муж.

Переплетя пальцы, он откидывается на стуле и выдыхает.

– Я думал, ты сама этого хочешь, крошка. Свобода. Ты молода и заслуживаешь шанса насладиться жизнью.

Бросив бумаги на стол, я делаю шаг в его сторону и тычу ему в грудь указательным пальцем.

– Как ты смеешь принимать решения за меня? Ты предоставляешь мне только один вариант после того, как исчез из моей жизни в вечер балета, и я должна из чего-то выбирать?

Пламя загорается в его глазах, карие бездны темнеют от гнева. Встав на ноги, Кэл хватает мой палец и прижимает его к себе.

– Ты бросила меня на чертовом балете, Елена. Отличная идея, кстати, оставить тот отрывок стихотворения. Я предельно четко тебя понял.

– О, тот отрывок, в котором я сказала, что люблю тебя? – бросаю я, мой голос становится громче от отчаяния. – Если ты его интерпретировал как «пожалуйста, подай на развод», то, полагаю, тебе нужно вернуться к изучению поэзии.

– Думаешь? – Он делает шаг ко мне, и начинает играть древняя песня, к которой наши тела так привыкли за последние несколько недель. Я чувствую, как все мое нутро переворачивается и скручивается в узел при его приближении. Его запах обволакивает меня, когда Кэл прижимает меня к столу и наклоняется вперед, так что я оказываюсь загнана в угол.

Прядь его чернильных волос падает на лоб, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не поправить ее; вместо этого пытаюсь сосредоточиться на своем гневе, пока он не испарился, затерявшись в море прикосновений Кэла.

– Может, ты мне освежишь память? – спрашивает он, опускаясь на колени, а его руки мгновенно взлетают вверх по моим бедрам.

Я скептически смотрю на Кэла, прижимая бракоразводные бумаги к груди, когда он начинает медленно задирать подол моего желтого летнего платья. Каждое нервное окончание в моем теле кричит, умоляя, чтобы я остановила его, пока мы не поговорим, но, когда его дыхание ласкает мою киску, разговаривать больше не хочется.

Подумаешь, еще один неудачный ход в огромной череде провалов.

– Приподними зад, – приказывает он, и я не раздумывая подчиняюсь, подаюсь вперед, чтобы он мог задрать платье наверх. Он едва слышно ругается, качает головой. – Опять без трусиков, как я вижу. Решила добавить измену в список наших грехов или просто надеялась, что повезет?

Его рука давит мне на грудь, заставляя лечь; я не сопротивляюсь, только шиплю, когда голая задница касается прохладной поверхности стола, а следом за ней и плечи, когда он нажимает сильнее.

Зубы впиваются в мой клитор, и я вздрагиваю, когда острый укус накрывает меня волной удовольствия.

– Надеялась, что повезет, – зная, что именно этого ответа он ждет, выдыхаю я.