Обет обмана

Я позволяю ему подвести меня к двойной металлической двери с кодовым замком наверху. Он проводит кончиком пальца по сенсору, и дверь открывается со звуковым сигналом.

Он мягко подталкивает меня вперед, и я чуть не спотыкаюсь от чудовищных каблуков, причиняющих боль моим ногам. Адриан обнимает меня за талию, поддерживая. Как только я убеждаюсь, что могу стоять, я пытаюсь отстраниться.

Его присутствие все еще вызывает у меня странное чувство. Мурашки смешались со страхом и… чем-то еще, что я предпочла бы не идентифицировать.

— Перестань отталкивать меня, Лия.

— Я не Лия, — шепчу я.

— Да, ты Лия, и ты начнешь вести себя соответственно.

— Я не могу вести себя как другая женщина.

Он замолкает, постукивая пальцем по бедру.

— Ты только что мне ответила?

— Нет, — Мой голос слабый. Я действительно не хочу вызывать его гнев прямо сейчас. Или вообще никогда, если уж на то пошло.

Он не выглядит убежденным, но говорит очень спокойно/

— Твое присутствие здесь только по одной причине — быть Лией. Ты научишься так себя вести. На самом деле, ты будешь ею.

Ага, точно.

Но я не озвучиваю эту мысль, потому что, судя по его краткой вспышке гнева, это только навлечет на меня неприятности.

Я ожидаю, что Громоздкий Блондин и Кривоносый последуют за нами, но они этого не делают. Дверь за нами со щелчком закрывается, и автоматически включается свет в огромной приемной с белоснежными стенами, темным деревянным полом и круглой люстрой, свисающей с потолка.

Посреди комнаты стоит простой белый стол, окруженный кремовыми стульями с высокими спинками. Широкая лестница с белыми перилами ведет наверх. Зал элегантен и намекает на минималистический, утонченный вкус, но здесь что-то не так.

Ни семейных фотографий, ни картин. Ничего.

Как будто в этом доме не живут люди. Она чистая, но безличная.

Я все еще изучаю свое окружение, когда сверху доносится мягкий глухой звук. Я замираю, пальцы впиваются в ладонь. Может быть, мое предчувствие насчет этого дома все-таки сбудется, и на меня нападут.

Но потом я узнаю этот звук. Это не угроза, во всяком случае, кажется, что…

Мои мысли обрываются, когда шаги приближаются, и на верхней ступеньке лестницы появляется маленький мальчик. Он спускается, держась за перила, его крошечные пальцы сжимаются вокруг них, как тиски. На вид ему не больше пяти, плюс-минус.

Нет никаких сомнений, кто этот маленький мальчик.

Он вылитый Адриан с его темными волосами и серыми глазами. Только у него они светлее и больше.

Мои подозрения подтверждаются, когда он спрыгивает с последних двух ступенек, крича.

— Папа!

Когда он бежит к нам со всех ног, мои каблуки запинаются. Жесткая, неподатливая тяжесть давит на мою грудную клетку, словно намереваясь раздавить кости и пронзить сердце.

Вид мальчика пробуждает воспоминания, которые я так долго хранила в себе.

Крошечные ручки и ножки.

Маленькое личико.

Запах ребенка.

— Помедленнее, Джереми. — говорит Адриан рядом со мной, но я слышу его так, словно нахожусь под водой.

Мальчик, Джереми, поднимает голову и останавливается на полпути. Его огромные серые глаза встречаются с моими, и они расширяются еще больше, когда он шепчет.

— Мамочка?

Я не знаю, то ли это слово, то ли то, как он смотрит на меня, когда говорит это, как будто он нашел мир после того, как потерял его, но слезы, которые я не проливала слишком долго, хлынули из моих глаз.

Они быстро и сильно стекают по моим щекам, пропитывая кожу и вырывая рыдания из горла.

— Лия? — Адриан хватает меня за плечи и опускает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Мое зрение настолько затуманено, что я не вижу его. В этот момент я понимаю, что дрожу, и мои конечности больше не могут держать меня.

— Лия!

— Я не Лия, — шепчу я, когда темнота уносит меня прочь.

Глава 8

Адриан

Тело Лии обмякло у меня на руках, веки закрылись, пот выступил на висках. Я прижимаю ее маленькое тело к себе за талию, когда ее ноги теряют всякую силу.

Положив руку ей под колени, я поднимаю ее, как и раньше. Ее голова склонилась в неловком положении, прежде чем упасть мне на плечо. Ее губы дергаются, а лицо становится таким бледным, что вены все отчетливее проступают сквозь кожу.

— Мамочка…?

Я смотрю на Джереми, который держит игрушечного солдатика и борется со слезами. Он должен быть в своей постели в такое позднее время, и все же он здесь. Должно быть, он обманул свою няню, чтобы спуститься и встретиться со мной. Последние несколько недель он часто так делает, хочет меня видеть и устраивает истерики, чтобы я уделил ему внимание.

Я точно знаю, почему он так себя ведет. Потеряв мать, он не хотел потерять и меня. Иногда он прокрадывается в мою спальню, просто чтобы убедиться, что я там.

— Она просто уснула, Malysh. — говорю я с американским акцентом. Русский акцент — для одних ситуаций, а американский — для других.

Поскольку меня воспитывала мать — наполовину американка, а отец — чистокровный русский, акценты для меня естественны.