Обеты молчания

Он сел и стал крутить в руках соль и перец, переставляя их с места на место.

Откуда люди берут оружие?

Лиззи куда-то ушла со своей компанией из школы. Он должен был пойти на репетицию церковной певческой группы, но у него болело горло и голос звучал странно.

Откуда люди берут оружие?

К тому же он не был уверен, что хочет идти в церковь. Ему нужно было разобраться с тем, что творится у него в голове, а там перемешались в одну кучу и последний его поход туда, и разговор с пастором, и кошмары, которые мучили его до сих пор.

«Мы можем пожениться на следующей неделе».

Они не станут. Они могут. Они готовы.

Он воткнул перочинный ножик в деревянную столешницу перед собой и стал делать на ней засечку – медленно вырезать тонкую, мерзопакостную маленькую линию.

Откуда люди берут оружие?

Внезапно вошел Фил, весело насвистывая.

– Том?

Том кивнул. Не посмотрел на него.

– Как дела?

– Хорошо.

– Твоя мать хочет сказать тебе пару слов.

«Даже у Фила Расселла, – напомнил себе Том, когда он ушел, – есть бессмертная душа. Он не знает, что она у него есть. Но она есть».

Его мать выглядела бледной. Она чуть не умерла. Она не умерла, но, если бы это случилось, что бы делал Фил Расселл? Он знал, что делали бы они с Лиззи – они бы просто продолжили жить, потому что знали, что это то, что ты должен делать, это то, что они делали после смерти их отца. Знание помогает.

– Привет.

– Зайди и присядь.

– На самом деле я уже ухожу.

– Две минуты. Куда уходишь?

– Просто погулять. – Он присел на подлокотник дивана рядом с ней. – Через какое-то время. Ты в порядке?

– Со мной все хорошо. Устала, вот и все. Я хотела кое о чем тебя попросить.

Он молчал. Он услышал, как на кухне свистит чайник.

– Когда у нас будет свадьба, я бы очень хотела, чтобы ты отвел меня под венец, Том.

Теперь он понял, что это значит, когда говорят, что кто-то похолодел. Это действительно происходит. Именно это. Ты холодеешь.

– Тебе необязательно отвечать сейчас. Но больше нет никого, кого бы я хотела видеть в этой роли.

– Дядя Пит?

– Я почти с ним не вижусь. Сколько уже прошло – три года? Наверное, так.

– Он бы согласился.

– Я тоже думаю, что согласился бы, но я не хочу его, я хочу тебя.

Он встал. Все еще чувствуя холод. Как такое могло случиться?

– Я пойду погуляю.

Она ничего не сказала, но он знал, что она смотрит на него, наблюдает за ним, он знал, какое у нее сейчас выражение лица, и какие у нее глаза, и что она думает.

Он вышел. Сначала он хотел взять «Ямаху», но потом передумал. У ворот он обернулся на дом. Что-то внутри его перемкнуло. Странно. Он чувствовал себя странно. Он никогда не чувствовал себя настолько странно.

Было холодно. Он застегнул свою куртку.

Странно.

Почему это так важно? Холод.

Шестьдесят девять

Наконец они добрались до вершины холма. Он был гораздо круче, чем ему помнилось, и поднимались они дольше. В какой-то момент все перестали разговаривать. Саймон пришел наверх первым и опустил сумку-холодильник на камень, который лежал здесь тысячи лет. Или со времен последней войны, в зависимости от того, кому верить.

Отсюда, как и всегда, открывался совершенно потрясающий вид.

– Три графства, – сказал он Кэт, когда они подошли. Ханна была с ней, а Сэм – лучший скалолаз, ходок, бегун, пловец и всесторонне развитый атлет – медленно плелся далеко позади.

– Он в порядке, – сказала Кэт, проследив за взглядом своего брата. – Правда. Очень тихий. Но в порядке.

– А мы можем уже начать пикник?

– Подождем Сэма.

– Зачем? Я уже сейчас хочу пить, зачем ждать Сэма, чтобы попить? Это жестокое обращение с детьми.

Они оставили Феликса в Галлам Хаузе с Ричардом и Джудит. Саймон расстегнул сумку и подал Ханне пакетик яблочного сока.

– Я хотела морс.

– Ханна!

– Пожалуйста! – Она со вздохом присела на камень. Саймон достал другой пакетик.

Осеннее солнце обдавало теплом их лица, подсвечивало четырех ангелов по четырем сторонам башни собора вдалеке и белую лошадь в поле.

– Зачем мы сюда пришли? – Сэм повернулся к ним спиной и оглядывал травянистые склоны.

– Потому что это было одно из самых любимых мест нашего папы, и я подумала… что мы можем просто побыть здесь… подумать о нем.

– Я постоянно о нем думаю, все время, – сказала Ханна, – каждую минуту, и даже когда сплю, думаю.

– Пф, ты не думаешь, когда спишь.

– Думаю, я думаю о папе.

– Тебе снятся сны, когда ты спишь.

– И это тоже.

– Он был бы рад, что мы пришли сюда.

– Без него – нет, не был бы.

– Я разберу корзину, – сказал Саймон.

В конце концов Сэм и Ханна отправились бродить по склону и вместе уселись на дереве – они не смотрели друг на друга, не разговаривали, только их плечи слегка соприкасались.

– Не волнуйся.

– Не волнуюсь. Не так сильно, во всяком случае. Хорошо, что тебе удалось выбить день пятницы.

– Я несколько недель не брал отгул, тем более нас ждет завтра.

– Тебе же необязательно присутствовать на этой свадьбе, разве нет?

– Нет. Если что-то пойдет не так, я не хочу стоять в стороне.

– Это будет не твоя вина.