Обеты молчания

Только когда Саймон стал говорить о том, как в полиции все сходят с ума из-за этого стрелка, который где-то там расхаживает на свободе и планирует бог знает что делать дальше, она взглянула на Криса и увидела его лицо, худое и осунувшееся, и его странное, как будто озадаченное выражение.

– Мы достигли переломного момента, под нашей ответственностью целая чертова ярмарка с кучей семей с детьми, у нас на носу королевская свадьба в соборе, и этот хренов стрелок обеспечил нам полный джекпот. Я редко теряю сон из-за чего-нибудь, но сейчас я просыпаюсь, не дожидаясь рассвета. Мы должны остановить его! – Он ударил ладонью по ручке кресла. – Мы должны взять его!

Повисла недолгая тишина, а потом Крис спросил:

– О чем ты говоришь? Какой стрелок?

– Опухоль мозга влияет на твою память? – спокойно спросил Саймон.

Кэт в ужасе замерла, ожидая, что Крис сейчас вспыхнет от ярости, как он делал по несколько раз на дню по гораздо, гораздо более мелким поводам.

Но он только пожал плечами и сказал:

– Очевидно.

Вскоре после этого он пошел прилечь, от его лица отлила вся кровь, он был настолько изможден, что Кэт пришлось помочь ему умыться и раздеться. Он свернулся в своей постели и с тихим стоном заснул.

– Ты сможешь остаться? – спросила она Саймона, который переключал каналы на телевизоре в маленькой комнате, когда она спустилась.

– Никак не получится, но я выпью еще кофе.

– Мы с Джудит собирались сводить детей на ярмарку, но теперь я сомневаюсь, насколько это безопасно.

– Безопаснее некуда. У нас все под контролем. Даже не думай о снайпере, у тебя больше вероятность нарваться на карманника.

– Надеюсь, ты прав. Положи уже этот чертов пульт.

– Извини. Крис плохо выглядит, но, кажется, настрой у него бодрый.

– Тебе кажется.

– Что они говорят?

Она пожала плечами.

– Они не будут ничего говорить. Мы можем обсудить что-нибудь другое?

– Зависит от того, что?

– О, тебе не захочется, но ты меня выслушаешь. Две «Дж». Джудит Коннолли. Джейн Фитцрой.

– Ничего не выйдет, старушка. Хочешь еще бокал вина?

– Сядь.

Но он уже вышел из комнаты. Она услышала, как наполняется чайник, льется в бокал вино, хлопают дверцы шкафов. Нет, подумала она, он снова вывернется, как обычно. И внезапно ей стало все равно. С нее было достаточно. Она устала. Пусть Саймон сам заботится и себе и думает об их отце что хочет.

Он вернулся.

– Скажи мне, что это за человек, который стреляет в людей без разбора? Он либо сумасшедший, либо очень обозленный. Но обозленный на что?

Саймон испытующе посмотрел на нее. Выпил. Помолчал. «Нет, – подумала Кэт. – Ничего не выйдет, как ты и сказал».

– Мы не знаем наверняка, что это один человек.

– Что, два стрелка?

– Такое может быть. Как говорится, полиция должна рассматривать все варианты. Я думаю, он один. Он может пользоваться винтовкой, он может пользоваться пистолетом. Он может стрелять с близкого расстояния, может с дальнего. Начальница хочет, чтобы мы пригласили профайлера. Я против, я считаю, что они бесполезны. Я могу составить профиль этого парня не хуже любого. Мужчина. Одиночка. Знаток оружия. Озлоблен на женщин – он убивает только молодых женщин. Умный. Организованный. Атлетичный. Хорошее зрение. Не выделяется в толпе. Местный – он хорошо знает округу. Психопат. С ясной головой – не на наркотиках, скорее всего, не пьет, или очень мало. Хорошо умеет заметать следы. Это элементарно, если знаешь как. А теперь иди, поймай его.

– Что вы собираетесь делать?

– Ждать, пока он оступится. Пытаться быть на шаг впереди – думать, как он. Вот это сложно. – Он покачал головой.

– Ты такое обожаешь.

– Да. Ты этого не слышала, но да… такое мне нравится. Я извращенная и испорченная натура?

– Нет. Тебе интересно изучать человеческую природу и преодолевать сложности.

– Точно. Пора мне идти. Господи, у меня это в голове не укладывается. Эта семья не заслуживает еще одной… – он остановился.

– Смерти. Ты можешь это сказать.

– Да… – Он заключил ее в свои объятия. – Он может поправиться?

– Нет, – сказала Кэт, крепко прижавшись к нему на секунду. – Никаких шансов. – Она отстранилась от него, подошла к телевизору и выключила. Оглянулась. «Скажи это, – подумала она. – Скажи».

– Не выкидывай все в трубу, Сай. Не прячься от своих чувств. Они могут никогда не вернуться снова.

Но он развернулся, ничего ей не ответив, и она знала, что так он и сделает.

Пятьдесят один

Орган издал единственную ноту – сигнал, чтобы все обернулись и посмотрели. И, конечно, она была красавицей: Челси Фишер, самая красивая невеста за всю историю, как и каждая невеста. Ее мать хотела сама сшить платье, сказала, что покупать платье в обычном магазине – это пустая трата денег, но оно было не из обычного магазина, оно было дизайнерское, они с невесткой специально ездили в лондонский шоурум. Понадобилось четыре примерки. Неважно, сколько оно стоило, никому не обязательно это знать, особенно ее матери, и если даже за эту цену можно было обставить полкухни, то кого это волнует? Прямо сейчас – никого. Ни ее мать. Ни Эндрю, который становился то пунцовым, то белым как мел, когда смотрел на нее. Никого.