Объясняя постмодернизм

Первый вариант можно исключить в силу его невозможности. Субъективизм и связанный с ним релятивизм не могут превалировать в постмодернизме из-за единообразия постмодернистской политики. Если бы субъективизм и релятивизм были первичными, постмодернисты занимали бы политические позиции по всему спектру, но так не происходит. Таким образом, постмодернизм – это в первую очередь политическое движение и политический имидж, которые лишь недавно пришли к релятивизму.

Макиавеллианский постмодернизм

Итак, давайте попробуем второй вариант: постмодернизм в первую очередь касается политики, и только во вторую – релятивистской эпистемологии. Часто цитируемая фраза Фредерика Джемисона: «Все в конечном счете является политическим»[314] – должна быть интерпретирована в крайне макиавеллианском ключе как заявление о готовности использовать любое оружие – риторическое, эпистемологическое, политическое – для достижения политических целей. Тогда, к величайшему удивлению, постмодернизм оказывается вовсе не релятивистским. Релятивизм становится частью риторической политической стратегии, некой макиавеллианской реальной политикой, используемой для нейтрализации оппозиции.

Согласно этой гипотезе, постмодернистам не нужно верить многому из того, что они говорят. Словесные игры, гнев и ярость, часто характеризующие постмодернистский стиль, могут использоваться не для выражения того, что они считают правдой, а скорее в качестве оружия против врага, которого они все еще надеются уничтожить.

Здесь уместно вспомнить Деррида: «Смысл и интерес деконструкции – по крайней мере, я так всегда считал, – целиком связан со стремлением, так сказать, радикализировать определенное направление марксизма, руководствуясь неким духом марксизма»[315].

Риторический дискурс Макиавелли

Предположим, что вы спорите о политике с однокурсником или профессором. Вам не хочется в это верить, но похоже, что вы проигрываете дискуссию. Все ваши логические гамбиты заблокированы, и вас продолжают загонять в угол. Чувствуя себя пойманным в ловушку, вы, к своему собственному удивлению, говорите: «Ну, это всего лишь вопрос точки зрения, это просто семантика».

Какова цель обращения к точке зрения и семантическому релятивизму в этом контексте? Цель состоит в том, чтобы сбить противника с толку и получить передышку. Если ваш оппонент согласен с тем, что это вопрос точки зрения и семантики, то ваш проигрыш не имеет значения: нельзя сказать, что кто-то прав или не прав. Но если ваш оппонент не согласен с тем, что все зависит от точки зрения, его внимание будет отвлечено от предмета обсуждения – от политики оно переключится на эпистемологию. Теперь он должен доказать, почему все это не просто семантика, что займет у него некоторое время. Тем временем вы успешно его отвлекли. И если кажется, что он хорошо разбирается в семантической аргументации, тогда вы можете добавить: «А как насчет иллюзий восприятия?»

Принимая эту риторическую стратегию, действительно ли вы должны верить, что все зависит от точки зрения или семантики? Нет, не должны. Вы можете абсолютно верить в свою правоту в отношении политики; и вы сознаете, что все, чего вы добиваетесь, это просто сбить собеседника с толку своей риторикой таким образом, чтобы казалось, что вы не проиграли спор.

Такая риторическая стратегия может быть использована также в контексте интеллектуальных движений. Фуко четко и ясно определил эту стратегию: «Дискурсы – это тактические элементы или блоки, действующие в сфере силовых отношений; могут существовать разные и даже противоречивые дискурсы внутри одной и той же стратегии»[316].

Деконструкция как образовательная стратегия

Вот пример. Кейт Эллис – радикальная гендерная феминистка. Эллис, как она пишет в «Социалистическом обозрении» (Socialist Review), считает, что сексизм – это зло, что решительные действия – это хорошо, что капитализм и сексизм идут рука об руку и что достижение равенства полов требует ниспровержения существующего общества. Но она обнаруживает, что у нее возникают проблемы, когда она пытается изложить эти темы своим ученикам. Она понимает, что они думают как либеральные капиталисты – они думают о равенстве возможностей с точки зрения простого устранения искусственных барьеров и оценки всех по одним и тем же стандартам, и они думают, что личными усилиями и амбициями они могут преодолеть большинство препятствий и добиться успеха в жизни[317]. Но это означает, что они увлеклись всей либерально-капиталистической структурой, которую Эллис считает совершенно неправильной. Итак, пишет Эллис, она прибегнет к деконструкции как к оружию против этих старомодных идей Просвещения[318].