Обязанность самоотречения

б) Из вышесказанного следует, что веру нельзя рассматривать как нечто мрачное и угнетающее. Некоторые люди неодобрительно отзываются о религии, рисуя ее с кислым лицом и в ужасающем обличье. Но мы видим, что самое худшее в вере приносит с собой много успокоения. Даже Божий жезл успокаивает праведных. Прочтите в Священном Писании: «С великою радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения» (Иак. 1:2). То есть скорби названы искушениями, так как они посылаются для испытания. «С великою радостью принимайте», — с радостью и радостью великой. Возьмите для примера то, что является самым тяжелым в религии для души, — покаяние, и то, что неприятно для тела, — страдание, и в том и другом есть утешение.

В покаянии, в том, что так болезненно для души, есть утешение. Для кого же еще приготовлен елей радости, как не для сетующих Божьих (Ис. 61:3)? Благочестивая душа в момент искреннего сокрушения о грехе свободна и спокойна, как никогда. Иисус Христос сотворил лучшее вино из воды. Лучшее вино радости сделано из воды истинного покаяния. На иврите слово «покаяние» имеет значение «утешаться». Ни у кого другого нет такого повода для утешения, как у искренне кающегося грешника. Когда Бог побуждает его сокрушаться о грехе, его рыдания превращаются в плач радости. Таким образом, вы видите: самое болезненное, что есть в религии, приносит успокоение.

Посмотрите на то, что неприятно для тела, — страдание, и оно тоже обладает успокоением. Обратите внимание на соответствующее место Священного Писания: «Нас огорчают, а мы всегда радуемся» (2 Кор. 6:10). В жезле есть успокоение. Христианин подобен птице, которая может петь и в зимнюю пору года. Он может найти успокоение в жезле и достать вместе с Самсоном мед изо льва: «Приняв слово при многих скорбях с радостью» (1 Фес. 1:6). Божий жезл успокаивает того христианина, который знает, что скорбь послужит к его благу и сделает его праведность чище, а венец ярче. Он может возрадоваться в страдании и сказать, как Давид: «О Господь, Твой жезл успокаивает меня». Итак, вы видите, что вера не является чем-то безрадостным.

в) Если жезл Божий успокаивает, то у нас есть серьезный повод выбрать страдание, а не грех. В страдании есть хоть что-то, способное успокоить нас, а в грехе нет ничего, что могло бы нас успокоить. Грех — это зло, и в нем нет ничего другого, кроме зла. Грех — это дух волшебства. Он развращает разум и нарушает мир. Он наполняет совесть угрызениями, дает жало смерти и подбавляет огонь в аду. Он назван в Священном Писании «мерзким делом»: «Не делайте этого мерзкого дела, которое Я ненавижу» (Иер. 44:4). Грех навечно предает душу Божьему гневу. Как же мудро тогда избрать страдание, а не грех! Христианин может сказать: «В жезле есть успокоение», — но он не может сказать, что и в грехе есть успокоение. Грех подвергает душу мучению и делает ее предместьем ада. Моисей избрал страдание, нежели временное греховное наслаждение (Евр. 11:25).

г) Последнее, если жезл Божий успокаивает, тогда что же делает Божья любовь? Если есть какое-то утешение, как вы читали, в то время как Бог проводит нас через страдание, то какое же тогда мы получаем утешение, когда Он обнимает нас? Если можно найти утешение в долине слез, что же будет тогда в раю? Там будут растения, источающие благовония, и река наслаждений. Если Бог может тюрьму сделать приятной, какие же тогда небеса? Если так восхитительна милость, причиняющая боль, какая же тогда венчающая милость? Если Бог превратил один из мученических костров в ложе из роз, то как же тогда сладко лежать на груди Христа, этом благоухающем ложе?

2. Увещевание.

Если в жезле Божьем так много успокоения для праведных, тогда не предавайтесь полному отчаянию и не повергайтесь в уныние во время страданий. Если вы понесете утраты, если встретитесь с пиратами на море и шершнями на земле, вы увидите, что Бог может обратить все это к вашему благу. «Твой жезл успокаивает меня». Поэтому не будьте слишком унылы. Хотя нам не следует молиться о страдании, так как оно само по себе наказание, но мы так же не должны и падать духом, переживая скорби.

«О, если бы Бог любил меня, — скажет кто-нибудь, — Он бы не поступал со мной так сурово. Он лишает меня того или иного блага, а для меня это все равно, что лишиться части тела».

Но, христианин, взгляни на то, что ты называешь благом, которое Бог отнял у тебя. Возможно, это был идол. Может быть, ты любил его больше, чем Бога, и если бы ты не потерял его, ты мог бы потерять свою душу, а также и небо. Что же тогда плохого в том, что Бог отнял у тебя это благо? Этим Он явил тебе милость. Так неужели ты не скажешь, наконец: «Твой жезл успокаивает меня».

3. Испытание.