Обязанности. Кто кому должен?

Здравствуйте! Моей дочке четыре с половиной года. У нее нет никакой концентрации. Во время самостоятельных игр она сконцентрирована, полностью увлечена игрой.

Вы же сказали, что у нее нет концентрации.

Как только с ней хотят серьезно поговорить, она меняется до неузнаваемости. Начинает заниматься чем угодно.

Ой, Евгения.

Залезать на стул, под стол, играться, ковыряться, все что угодно делать, но только не слушать. Что делать?

А можете привести для затравочки пример серьезного разговора?

Например, дочка накосячила.

Это как? Как человек четырех с половиной лет может накосячить?

Два взрослых человека разговаривают – она полностью перетягивает внимание на себя: кричит, топает. Я понимаю, она хочет, чтобы на нее обратили внимание, она не может допустить того, что не будет участвовать в разговоре. Папа начинает ей объяснять, что так делать нельзя. Она перестает слушать.

Почему, кстати?

Почему так делать нельзя?

Ага.

Два взрослых человека говорят о чем-то серьезном.

Я вас запутал немножко, а теперь попробую распутать. Во-первых, «диагноз», который вы ей поставили, очевидно, неверный. Потому что вы начали с того, что у нее нет никакой концентрации, а потом тут же рассказали, как чудесно она концентрируется на играх. Значит, дело не в концентрации.

Судя по всему, происходит что-то, в чем она не хочет принимать участие. И дальше вы подтвердили этот тезис. Вы рассказали, что она отвлекается, когда мама или папа начинают ее отчитывать. Я полагаю, каким-то измененным голосом, знаете, как со взрослыми происходит? Вот вроде люди как люди, а потом вдруг у них случается педагогический припадок, и они начинают разговаривать совсем по-другому. Никогда не обращали внимания?

Да, есть такое.

Ваша дочь, поскольку она юна, свежа и тонка, чувствует эти вещи. Она, конечно, реагирует на это, притом совершенно непосредственно, например, залезая под табуретку. Как еще она может вам донести, чтобы вы оставили ее в покое? Мне очень жаль ее, раз она вынуждена от вас прятаться.

Ей в этой ситуации очень неудобно, чтобы не сказать плохо. Евгения, вспомните свой личный опыт. Когда нам с вами некомфортно, мы вообще-то ничего не способны воспринимать. Мы думаем только об одном – как вернуть комфорт. Согласны?

Да, согласна.

Отлично. Тогда мы делаем следующий вывод – разговоры на темы, которые вас тревожат, должны вестись таким образом, чтобы она чувствовала себя комфортно. Верный вывод? Согласны?

Верный. Согласна.

Замечательно. Это значит, что если есть какая-то тема, которую следует обсудить, вам как взрослым людям нужно потерпеть, выбрать удачный момент, когда вам и ей комфортно, и спокойненько об этом поговорить. Вы же с мужем понимаете, как общаться на серьезную, волнующую вас тему? Даже если разговор предстоит непростой, его легче вести в благоприятной обстановке.

Я поняла. То есть надо на время отложить разговор, подобрать комфортные условия и обстоятельства и поднять волнующую тему?

Да, и понеслась.

Хорошо. Вопрос номер два…

Подождите, нет-нет. Даже не думайте. Меня немного смутило, что вы так жестко разделяете людей. Я даже не знаю, как с этим быть. Вы делите людей на взрослых и невзрослых. Что это такое? Это попахивает, знаете, почти дискриминацией. Прокомментируйте, если можно, Евгения.

Почему такое деление?

Да. Взрослые разговаривают. А если дети разговаривают? Что не так?

Ну хорошо, два невзрослых человека разговаривают на одну тему, ребенок (неважно, какого возраста) лезет в разговор с какими-то своими комментариями, не относящимися к разговору.

Так бывает и со взрослыми. И это всего лишь означает, что у нее пока нет опыта и навыка входа в разговор. Это очень характерно для людей четырех с половиной лет. Она не может и не считает нужным терпеть, ведь у нее произошло что-то важное: «Мама-мама, смотри, какая бабочка летит!»

Примерно так оно и происходит.