Обман

За рулем сидел молодой человек двадцати с небольшим лет, с лицом цвета чая и длинными волосами, собранными в свисающий на плечи жгут. На нем были круглые солнцезащитные очки, какие, по мнению Барбары, носят сутенеры, жиголо[62] и карточные каталы. Она сразу узнала его. Это был Муханнад Малик, которого показывали накануне в телерепортаже.

Таймулла Ажар сидел рядом с ним. По его смущенному виду – Барбара посчитала это позитивным фактором – нетрудно было предположить, что, появляясь на фабрике на манер одного из персонажей «Полиции Майами»[63], он чувствует себя не совсем в своей тарелке. Мужчины вышли из машины. Ажар, остановившись у дверцы, потирал ладонями грудь, а Муханнад направился прямо к женщинам. Он снял солнцезащитные очки и сунул их в карман белой рубашки. Та была свежей, отлично выглаженной и хорошо сочеталась с джинсами и мокасинами цвета змеиной кожи.

Эмили молча поздоровалась с мужчинами. Барбара почувствовала, что ладони у нее становятся влажными. Сейчас она должна была сказать руководителю следственной бригады о том, что представлять ее Таймулле Ажару нет необходимости. Она прикусила язык, ожидая, что Ажар объяснит все своему кузену, но тот лишь посмотрел на Муханнада и, видимо, также решил, что пока лучше молчать. Такого поворота вещей Барбара не ожидала. Что ж, подумала она, посмотрим, к чему это приведет.

В оценивающем взгляде Муханнада, брошенном на нее, было столько явно выраженного презрения, что она мгновенно ощутила зуд в пальцах от желания выцарапать ему глаза. Он подходил к ним все ближе, пока – она сразу поняла это – не приблизился так, чтобы предстать перед ними во всей красе.

– Ага, это ваш офицер по связи? – Он подчеркнул голосом свое ироническое отношение к кадровому решению Эмили.

– Сержант Хейверс встретится с вами сегодня во второй половине дня, – не заметив его реплики, ответила Эмили. – В пять часов в помещении участка.

– Нам бы больше подошло в четыре часа, – поморщился Муханнад, не объясняя причину своего несогласия, вызванного лишь желанием настоять на своем.

Эмили не приняла приглашения начать игру.

– Сожалею, но я не могу дать гарантию, что мой офицер по связи будет там в четыре, – спокойно и невозмутимо объявила она. – Пожалуйста, приходите. Если сержант Хейверс будет отсутствовать, когда вы прибудете, оперативный дежурный позаботится о том, чтобы вы могли подождать ее прихода в комфортных условиях. – Приветливо улыбаясь, Эмили посмотрела на мужчин.

Спесивый азиат посмотрел сначала на Эмили, затем на Барбару с таким выражением лица, будто оказался вблизи какого-то забытого предмета и прикладывает сейчас мучительные усилия к тому, чтобы опознать его по запаху. Спустя несколько секунд Муханнад повернулся к Ажару.

– Пошли, – сказал он и направился к входу на фабрику.

– Кумар, мистер Малик, – окликнула его Эмили в тот момент, когда он взялся за ручку двери. – Имя начинается с буквы Ф.

Муханнад остановился и обернулся.

– Вы о чем-то спросили меня, инспектор Барлоу?

– Вам знакомо это имя?

– Почему вы спрашиваете?

– Надо кое-что выяснить. Ни ваша сестра, ни мистер Армстронг не знают, кто это. Я подумала, может быть, вы знаете.

– Почему я должен знать?

– Потому что существует «Джама». Кумар состоит в членах?

– «Джама». – Лицо Муханнада, заметила Барбара, было непроницаемым.

– Да, «Джама». Ваш клуб, ваша организация, ваше братство. Как прикажете ее называть? Или вы что думаете, полиция не знает о ее существовании?

Малик-младший тихонько усмехнулся.

– То, что знает полиция, не поместилось бы и в тысяче томов, – бросил он и толчком распахнул дверь.

– Вы знаете Кумара? – настаивала Эмили. – Это азиатское имя, верно?

Он остановился. Половина его лица была на свету, на вторую падала тень.

– Инспектор, ваш расизм так и прет наружу, как шило из мешка. Раз это азиатское имя, то я, по-вашему, обязан знать этого мужчину?

– А я разве сказала, что Кумар мужчина? Что-то не припомню.

– Да не прикидывайтесь. Разве не вы спросили, является ли Кумар членом «Джама»? А если вам все известно о «Джама», то вы знаете, что в ней только одни мужчины. Что еще? Если у вас больше ничего ко мне нет, то у меня и моего кузена много дел на фабрике.

– Да, есть кое-что еще, – ответила Эмили. – Где вы были в ночь смерти мистера Кураши?

Муханнад отошел от двери. Сделав шаг назад, он вышел из тени и снова надел свои солнцезащитные очки.

– Что? – переспросил он тихим голосом; переспросил, желая произвести эффект, а не потому, что не слышал вопроса.

– Где вы были в ночь смерти мистера Кураши? – повторила Эмили.

Он злобно засопел.

– Так вот куда завело вас ваше расследование… Все так, как я и предвидел. Раз убит пак, значит, убийство совершил пак. И самое лучшее для вас – это повесить это дело на меня, как на наиболее подходящего пака.

– Это очень занятное наблюдение, – заметила Эмили. – Потрудитесь, пожалуйста, ответить. И поподробнее.

Муханнад снова снял солнечные очки. Его глаза были полны презрения. Лицо Таймуллы Ажара, стоявшего позади него, стало настороженным.