Обман

– Я понял, что вам нужно, – сказал он. – Я забочусь о своих людях. Я хочу, чтобы они гордились своим происхождением. Я хочу, чтобы они ходили с гордо поднятыми головами. Я хочу, чтобы они поняли, что для того, чтобы в тебе нуждались, не обязательно быть белым. А вам, инспектор Барлоу, на все это наплевать. Вам ведь намного легче подавить наших людей – унизить их и заставить лебезить перед вами, – чем по результатам вашего вдумчивого расследования повесить на меня что-либо?

Этому парню палец в рот не клади, подумала Барбара; кем-кем, но дураком его не назовешь. А ведь нет лучшего способа расколоть общину и тем самым сделать ее небоеспособной, чем представить ее вождя крикливым идолом с мелкой душонкой. Кроме, может быть… а может, он им и является. Барбара поспешно перевела взгляд на Ажара, чтобы посмотреть, как тот реагирует на перепалку между руководителем следственной бригады и его кузеном. По его взгляду она поняла, что он ждет слов, но не от Эмили, а от нее. «Вы видите? – казалось, спрашивали глаза Ажара. – Согласитесь, все получилось именно так, как я и предсказывал во время завтрака».

– Я действую в точном соответствии с известными мне фактами, – сказала Эмили, обращаясь к Муханнаду. – И мы подробно поговорим о них. Но чуть позже.

– В присутствии ваших начальников?

– Это как вы пожелаете. А сейчас, пожалуйста, ответьте на вопрос, который я задала, или поедете со мной в камеру и там поразмышляете над ответом.

– Вам не терпится поскорее отправить меня туда, верно? – вспыхнул Муханнад. – Простите, но я не доставлю вам этого удовольствия. – Он снова подошел к двери и распахнул ее. – Ракин Хан. Вы найдете его в Колчестере[64], что будет, вне всякого сомнения, не слишком трудным делом для человека, обладающего такими удивительными способностями к сыску, как вы.

– Так ночью в пятницу вы были с человеком по имени Ракин Хан?

– Мне жаль, что я разочаровал вас и разбил ваши надежды. – Он не стал ждать ответа и прошел на фабрику. Ажар кивнул Эмили и последовал за ним.

– Какой быстрый, – покачала головой Барбара. – Но ему надо выбросить к чертям эти солнечные очки. – И она повторила тот же самый вопрос, который задала за секунду до появления Муханнада: – А почему ты решила, что Кумар мужчина?

– Да потому что Сале не знала, кто он такой.

– Да? Ведь Муханнад только что сказал…

– Чушь все это, Барбара. Азиатская община в Балфорде не так уж велика, и, поверь мне, если бы этот самый Ф. Кумар был среди них, Муханнад Малик знал бы о нем прежде, чем кто-либо из его компании.

– Ну а почему о нем не знает его сестра?

– Да потому, что она женщина. Такова семейная традиция – каждый знает свое место. Сале знает женскую половину азиатской общины и знает мужчин, работающих здесь, на фабрике. Но из этого вовсе не следует, что она знает и тех мужчин, которые не являются мужьями знакомых ей женщин, или тех мужчин, с которыми она была знакома в школьные годы. А как же иначе? Посмотри на ее жизнь. Ведь она наверняка не ходит на свидания. Она не ходит в пабы. Она и по Балфорду не может ходить свободно. Она никогда не прогуливала занятий в школе. Ведь она, по сути дела, живет жизнью заключенного. А поэтому, если она не врет, что не знает этого имени, – что, конечно же, весьма вероятно…

– Да. Это весьма вероятно, – внезапно прервала ее Барбара. – Потому, что Ф. Кумар, возможно, женщина, и Сале, возможно, это известно. Ф. Кумар, возможно, и есть та самая женщина. А Сале, возможно, узнала об этом.

Эмили сунула руку в сумку и вынула из нее солнцезащитные очки. На ее лице появилось какое-то сосредоточенно-рассеянное выражение, когда она, перед тем как ответить, протирала очки, водя стеклами по ткани своей блузки.

– Из этого чека следует, что Кураши заплатил Кумару четыреста фунтов. Единственный чек, единственный платеж. Ну, а если чек выписан на имя женщины, за что Кураши мог ей платить?

– Это мог быть шантаж, – предположила Барбара.

– Тогда зачем убивать Кураши? Если его шантажировал – или шантажировала – Кумар и он заплатил, зачем тогда ломать ему шею? Это все равно, что зарезать курицу, несущую золотые яйца.

Барбара, казалось, предвидела вопросы подруги.

– Он уходил куда-то по ночам. Он встречался с кем-то. При нем были презервативы. Разве эта самая Ф. Кумар не могла быть женщиной, с которой он трахался? А почему бы этой Ф. Кумар не забеременеть?

– Тогда на кой бес ему презервативы, если она забеременела?

– Да он перестал с ней встречаться. Он переметнулся на кого-то другого. И Ф. Кумар узнала об этом.

– Ну, а эти четыреста фунтов? На что они? На аборт?

– На аборт, и притом на тайный. Возможно, он даже был сделан неудачно.

– И за это кто-то пожелал ему отомстить?