Обман

От глаз Барбары не скрылась чуть заметная гримаса раздражения, на мгновение появившаяся на лице Ажара. То, что он читает по-арабски, неожиданно сыграло ей на руку, а предупреждение о том, что они уже отправили текст в Лондон, лишило его возможности исказить перевод или придать ему иной смысл. Хорошенькая ситуация, не без удовольствия подумала она. В конце концов, немаловажно было показать Таймулле Ажару, что их знакомство никоим образом не скажется на том, как сержант Хейверс будет выполнять порученную ей работу. Не менее важно было дать обоим мужчинам понять, что они имеют дело не с дурой.

Ажар прочитал отмеченный скобками пассаж. Молчаливая пауза тянулась не меньше минуты; Барбара слышала голоса, доносившиеся снизу из комнаты совещаний; слышала, как хлопает дверь за людьми, собиравшимися на объявленное Эмили совещание. Она стрельнула быстрым взглядом в Муханнада, но по его лицу нельзя было понять, в каком настроении он сейчас пребывает: скучает, готовится к бою, разомлел от жары, напряженно решает что-то. Его глаза неотрывно следили за кузеном. В руке он сжимал карандаш и постукивал его резиновым концом по столу.

Наконец Ажар заговорил:

– Прямой перевод не всегда возможен. Английские термины и речевые приемы не всегда адекватны или совместимы по смыслу с арабскими.

– Понятно, – согласилась Барбара. – Совершенно с вами согласна. Но все-таки постарайтесь максимально передать смысл.

– Этот отрывок говорит о том, что каждый должен прийти на помощь тем, кто в ней нуждается, – сказал Ажар. – Это звучит примерно так: «Как можешь ты не сражаться за дело Аллаха и оставаться равнодушным к мольбам слабых мужчин, женщин и детей, призывающих: «О, Всевышний, выведи нас из этого города, в котором все люди угнетатели! О, пошли нам на помощь тех, кто с тобой и кто защитит нас!»[76]

– Ага, – чуть скривившись, сказала Барбара. – Это действительно примерно, как, впрочем, вы и предупреждали. А дальше есть что-либо еще?

– Естественно, – с деликатной иронией в голосе произнес Ажар. – Но вы просили перевести только тот отрывок, что отмечен скобками.

– Я полагаю, достаточно ясно, почему Хайтам отметил именно этот пассаж, – вступил в разговор Муханнад.

– Да? – Барбара стряхнула пепел с сигареты и внимательно посмотрела на него. Пока его кузен читал, он отодвинулся от стола. Сейчас выражение его лица говорило о том, что его подозрения оправдались.

– Сержант, если бы вы когда-нибудь сидели на этой стороне стола, вы бы поняли, что к чему, – заявил Муханнад. – Выведи нас из этого города, в котором все люди угнетатели! Вот в чем дело.

– Я тоже слышала перевод.

Муханнад сразу ощетинился.

– Что вы говорите? Тогда позвольте спросить, что же вам еще надо? Вам нужно послание, написанное кровью Хайтама? – Он швырнул карандаш на стол, вскочил со стула и подошел к окну. Когда он снова заговорил, то протянутой рукой указал на улицу и – казалось, метафорически – на город за окном. – Хайтам пробыл здесь достаточно, чтобы почувствовать то, чего не чувствовал никогда прежде: дух расизма. А как, вы думаете, он это чувствовал?

– У нас нет ни малейших указаний на то, что мистер Кураши…

– Влезьте хоть на день в мою шкуру, если вам нужны эти указания. Хайтам был темнокожим. А быть темнокожим – значит быть непрошеным гостем в этой стране. Хайтам с радостью смотался бы отсюда первым же рейсом в Карачи, но у него были определенные обязательства в отношении моей семьи, исполнение которых он считал делом чести. Поэтому он и читал Коран, ища в нем ответа, и нашел в нем указание на то, что ради собственного спасения он может драться. Это он и делал. И поэтому мертв.

– Боюсь, что это не совсем так, – возразила Барбара. – У мистера Кураши была сломана шея. И на месте преступления нет никаких доказательств тому, что он дрался.

Муханнад повернулся к Ажару и сжал кулаки.

– Я же предупреждал тебя, Ажар. Они все время что-то утаивают.

Руки Ажара лежали на столе. Кончики пальцев были плотно прижаты друг к другу.

– А почему вы сразу не сказали об этом? – спросил он.

– Потому что на тот момент еще не было произведено вскрытие, – ответила Барбара. – И до оформления протокола вскрытия не разрешается оглашать какую-либо информацию. Таков порядок.

По лицу Муханнада разлилась гримаса недоверия и скептицизма.

– Неужели вы думаете, мы поверим, что вы не заметили этого при осмотре тела…

– А что явилось действительной причиной смерти? – негромко перебил его Ажар, не сводя взгляда с лица кузена. – Ведь существует множество способов сломать шею.

– Этого мы пока не выяснили. – Барбара решила следовать линии, намеченной Эмили. – Но мы можем сказать, что уже приступили к поиску убийцы. Преднамеренного убийцы.

Муханнад плюхнулся на стул.

– Сломанная шея, – выдохнул он, – это результат насильственных действий, причиной которых могла быть драка или выходка, спровоцированная злобой, бешенством, ненавистью. Сломанная шея – это не результат заранее спланированных действий.

– Я бы не возражала против этого, если абстрагироваться от прочих обстоятельств, – заметила Барбара.

– Тогда…