Обман

Тео, мы все делаем то, что должны делать, мысленно произнесла она, обращаясь к нему. Независимо от наших желаний, никто из нас не может изменить путь, который мы выбрали или который навязали нам другие.

Когда на следующее утро Барбара вошла в помещение оперативного дежурного, Эмили Барлоу говорила по телефону. По тому, сколько неприязни и враждебности было в ее голосе, Барбара поняла, что ее подруга разговаривает с руководством.

– Ну уж нет, Дон, – едва сдерживаясь, говорила Эмили. – Я не умею читать мысли. А поэтому не могу знать того, что надумали пакистанцы, до тех пор, пока они не перейдут к делу… А где, по-вашему, я могу найти азиата, согласного стать осведомителем?.. Да, конечно, в Нью-Скотленд-Ярде больше нечем заняться, как только подыскать и прислать нам детектива, чтобы проникнуть в организацию, которая – в чем все мы могли убедиться – никогда не была замешана ни в одном, даже самом мелком, преступлении… Господи, так ведь именно до этого я и пытаюсь докопаться… Да, могу. Если вы соблаговолите дать мне шанс закончить хоть что-нибудь из намеченного, а не тратить время на пустопорожние разговоры с вами, да еще дважды в день.

Барбара могла себе представить, какую вспышку негодования вызвала эта реплика у того, кто был на другом конце провода. Что касается Эмили, то она закатила глаза и молча держала трубку у уха, до тех пор пока ее начальник не бросил свою трубку на рычаг телефона. Барбара слышала треск, с которым трубка врезалась в корпус аппарата. Эмили послала в трубку проклятие, когда этот треск долетел оттуда в самое ее ухо.

– Утром в его офис приходили три члена городского муниципального совета с протестом против беспорядков на Хай-стрит; они проявили обеспокоенность судьбой магазинов… тех, что расположены на ней. Но ни у кого из них, как ты пронимаешь, нет ничего интересного для нас.

Она снова принялась за работу, которую прервал звонок Фергюсона и последующее появление Барбары: встав на стул, начала укреплять голубую наволочку на переплете незашторенного окна своего офиса, надеясь хоть как-то спасти себя от жары наступающего дня. Зажав в руке степлер, она принялась заколачивать им чертежные кнопки и, глядя из-за плеча на Барбару, сказала:

– Ты прекрасно поработала над своим лицом, Барб. Наконец-то ты приобрела человеческий вид.

– Ну спасибо. Не знаю, сколько еще времени буду пользоваться, но скажу тебе честно, синяки косметика маскирует хорошо. Правда, я думала, что могу делать это быстрее. Прости, что не поспела к утренней пятиминутке.

Взмахом руки Эмили показала, что принимает извинения, тем более что Барбара, по ее словам, не входила в штат. К тому же она числилась в отпуске, так что ее помощь криминальной полиции Балфорда можно считать проявлением доброй воли. Никто и не ожидает, что она будет проявлять сейчас чрезмерное усердие.

Руководитель следственной группы слезла со стула и продолжала, орудуя степлером, закреплять на раме окна нижний край наволочки. Она сообщила Барбаре, что уже успела побывать в магазине на Карнарвон-роуд. Накануне вечером она провела там примерно четверть часа, беседуя с владельцем. Он сам управлял своим заведением, и когда Эмили спросила его о том, кто из его клиентов-пакистанцев обычно звонил по телефону некому Хайтаму Кураши, тот сразу же ответил:

– Так это же мистер Кумар, конечно же, он. А он, что, во что-то вляпался?

Фахд Кумар был его постоянным клиентом, рассказал он Эмили. Никогда не причинял ему никаких неудобств и никаких хлопот, всегда платил наличными. Заходил по крайней мере трижды в неделю, чтобы купить несколько пачек «Бенсон энд Хеджес»[89]. Иногда он покупал еще газету и лимонные пастилки. Он просто тащился от лимонных пастилок.

– Он никогда не спрашивал Кумара, где тот живет, – пояснила Эмили. – Но этот парень живет, очевидно, где-то поблизости, что облегчит нам вступление в контакт с ним без приложения больших усилий. Один из наших людей наблюдает за магазином из прачечной самообслуживания, расположенной в доме напротив. Как только Кумар объявится, он сообщит нам и возьмет его под наблюдение.

– А на каком расстоянии расположен этот газетно-журнальный магазин от рыночной площади Клакстона?

По лицу Эмили расплылась зловещая улыбка.

– Не дальше пятидесяти ярдов.

Барбара кивнула. Столь близкое расположение этого заведения к мужскому туалету давало им изначальную возможность проверить показания Тревора Раддока в отношении еще одной личности. Она рассказала Эмили о телефонных звонках в Пакистан прошедшей ночью. О том, что с абонентами разговаривал Ажар, Барбара не сказала, а поскольку Эмили не стала расспрашивать ее о том, как это было, и копаться в подробностях, она решила, что сама информация важнее, нежели способ, с помощью которого она получена.

Эмили, так же как и Барбара, заинтересовалась беседой между Кураши и муфтием.

– Итак, – заключила она, – если гомосексуализм почитается у мусульман смертным грехом….

– Именно так, – подтвердила Барбара. – Я выяснила это.