Обман

– То тогда, – продолжала Эмили, – есть серьезный шанс, что этот парень, Тревор, говорит правду. А этому самому Кумару – ведь он ошивается где-то по соседству, – видимо, тоже известно о делах Кураши.

– Вероятно, так, – согласилась Барбара. – А что, если Кураши спрашивал муфтия о грехе, который совершил кто-то другой? Ну, к примеру, Сале. Если она согрешила, вступив в тайную половую связь с Тео Шоу, – а ведь добрачная связь, как и прелюбодеяние, у них также считается серьезным грехом, за который, как я полагаю, ее могли изгнать из семьи. Предположим, что в этом случае Кураши мог бы выскользнуть из грозящих ему брачных сетей. Может быть, он как раз и стремился к этому и искал способ, как это осуществить.

– Тогда это определенно снимает все подозрения с Маликов. – Эмили кивком головы поблагодарила Белинду Уорнер, появившуюся в офисе с факсом в руке. – Есть что-либо из Лондона по поводу отпечатков пальцев, найденных на «Ниссане»? – спросила она.

– Я уже обращалась в дактилоскопическую картотеку, – ответила Белинда. – Они сказали мне, что их специалист по идентификации отпечатков ежедневно сравнивает более чем две с половиной тысячи «пальчиков», а затем спросили, есть ли у нас веская причина к тому, чтобы им отложить всю текущую работу и заняться нашим делом?

– Я позвоню им, – сказала Барбара, обращаясь к Эмили. – Обещать чего-то определенного не могу, но попробую ускорить дело.

– Это факс из Лондона, – продолжала Белинда. – Профессор Сиддики перевел страницу из книги, найденной в комнате Кураши. Фил звонил с яхтенной пристани. Семейство Шоу держит там свое судно, большой прогулочный катер с каютой.

– А у азиатов есть там какие-либо плавсредства?

– Только у Шоу.

Отпустив женщину, Эмили некоторое время задумчиво смотрела на лист факсовой бумаги, прежде чем прочесть напечатанное на нем сообщение.

– Сале подарила Тео Шоу тот самый браслет, – обращаясь к ней, сказала Барбара. – «Жизнь начинается сейчас». А его алиби не стоит и гроша.

Эмили между тем внимательно читала пришедший из Лондона факс.

– Как можешь ты, – вслух прочла она, – не встать на борьбу за дело Аллаха и ради тех страждущих среди мужчин, женщин и детей, которые взывают: «О, Всевышний, выведи нас из этого города, в котором все люди угнетатели! О, пошли нам на помощь тех, кто с тобой! О, дай нам от себя защиту!» Вот так-то. – Она бросила факс на стол. – Ясно, что ничего не ясно.

– Похоже, мы можем доверять Ажару, – заметила Барбара. – Этот перевод почти дословно повторяет его вчерашний перевод. А что касается смысла, то Муханнад настаивает на том, что кто-то угрожал Кураши насилием. При этом он упирает на фразу «выведи нас из этого города».

– Разве он утверждает, что Кураши подвергался постоянному преследованию? – удивилась Эмили. – На этот счет у нас ничего нет.

– Кураши, должно быть, хотел избавить себя от этого брака, – предположила Барбара. Она все больше склонялась к этой мысли и искала факты, подтверждающие ее. – Представь, сколько насмешек обрушилось бы на него, когда шашни его невесты с Тео Шоу выплыли бы наружу. Вполне логично, что он не хотел вступать в этот брак. Возможно, он и в Пакистан звонил для того, чтобы поговорить об этом с муфтием, но сказал ему об этом не прямо, а в завуалированной форме.

– Я бы сказала, что он сам вдруг понял, что не сможет притворяться в течение последующих сорока лет, а потому попытался избежать этого брака; а то, что он обсуждал с муфтием, не так уж и важно. Когда же до ушей кого-то из местных дошел слух о его нежелании вступать в брак с Сале, тогда… – Она подняла руку и при помощи большого и указательного пальцев изобразила пистолет, направила его на Барбару и спустила воображаемый курок. – Как по-твоему, Барб, что было дальше?

– Ну, а куда мы пристроим Кумара? И четыре сотни фунтов, перешедших от Кураши в его карман?

– А вдруг эти четыре сотни фунтов – задаток приданого? Возможно, Кураши сватал кого-то из своих сестер за Кумара. Ведь у него же есть сестры, не так ли? Об этом упоминается в каком-то из этих дурацких отчетов. – Она указала рукой на груду бумаг, возвышающуюся на ее столе.

То, что предполагала Эмили, было не лишено смысла, и та уверенность, с которой она высказала свою гипотезу, вызвала у Барбары волнение и беспокойство; они еще больше усилились по мере того, как Эмили развивала свою мысль.

– Убийство было спланировано вплоть до мельчайших деталей, Барб. И последняя деталь – это железное алиби. Ведь тот, кто следил за всеми передвижениями Кураши в ту ночь, натягивал эту проволоку-ловушку, проверял, чтобы на месте убийства не осталось никаких улик, не смог бы доказать свое отсутствие в это время и в этом месте и тем самым подтвердить свое алиби.

– Согласна, – сказала Барбара. – Похоже, ты права. Но если у всех, кроме Тео Шоу, есть алиби – а мотив убить Кураши был более чем у одного человека, – так, может, нам стоить поискать еще что-то?

Она принялась рассказывать Эмили о других телефонных звонках Кураши. Но, как только она дошла до непонятного сообщения с автоответчика в Гамбурге, Эмили перебила ее.