Обнажая знаки

— Да ладно, Лягушонок, — махнул рукой Мирн, не открывая глаз. — До запечатывания дело почти никогда не доходит. Обычно дар выгорает сам. А печать не наказывает, а защищает от внезапного перехода… — Мирн замялся, подыскивая слова,

— Со смертельным исходом? — закончила за него Ана.

Светло-голубые глаза распахнулись и посмотрели на нее недоверчиво.

— Ну зачем так сразу…

— Согласна, умирают не все, можно всего лишь затеряться где-то в междумирьи.

Увалень Балу растерял вызванную жарой и скукой вальяжность и выпрямил спину, отчего его ноги сдвинули пару книг на столе, и Ане пришлось ловить их, чтобы толстые и наверняка ценные тома не улетели на пол.

— Осторожно, медведь, — посоветовала она, но по реакции друга и так было ясно, что Даган не врал об опасностях перехода. И Ана поспешила задать еще один вопрос, пока Мирн придумывал ответы на предыдущие. — Из того, что ты сказал, получается, что у всех одаренных годам к сорока перегорает дар, но я видела и вижу много людей старше этого возраста, кто продолжает, например, выходить в Каньоны. А как же жрецы? Истинные?

Мирн вздохнул и снял со стола ноги, разворачиваясь лицом к Ане.

— Сколько вопросов, Лягушонок…

— Может, настало время дать на них ответы? Не получится вечно держать меня в неведении, даже если вы закроете меня под замок.

— Ну да, похоже, что даже тогда найдутся желающие пройти сквозь стены, чтобы познакомиться с тобой. Кто это был? И что тебе сказали?

— Может, для начала ответишь на вопросы? Или ты не способен решиться ни на что без позволения Ларса? Ведь это он запретил рассказывать мне об опасностях скольжения?

Мирн поморщился, потирая рукой переносицу.

— Ана, он защищает тебя так, как считает лучшим, это не…

— По-твоему, защищать — это не говорить, что каждое перемещение может стоить мне жизни? — перебила она.

Мирн махнул рукой, обрывая ее и принимая решение.

— Тот, кто сообщил тебе об опасностях, хотел напугать, поэтому сильно преувеличил.

— Скажешь, опасности нет совсем?

— Не скажу. Но ко всем теням, Ана, все, что мы делаем — опасно. Разве ты откажешься от своего любимого мотоцикла и шанса погонять на нем на пределе своих возможностей?

— Это не одно и тоже.

— В чем же разница? Только в том, что ты ничего не знала? Если мы сядем в самолет, которому суждено грохнуться, у нас может не получиться из него выскользнуть. Разве от этого ты перестанешь летать?

Злость и обида, кипевшие внутри Аны, немного успокоились, охлажденные сомнениями.

— Что насчет выгорания дара?

Про выгорание, — нетерпеливо подгоняла Ана.

Мирн мученически вздохнул, но продолжил.

— Если верить опыту прошлых поколений, мы давно уже должны были выгореть, но этого не случилось. Слишком мало информации, Лягушонок. ОБО ВСЕМ, что касается переходов и соприкосновения миров. Почему мы мало что можем взять с собой? Только камни, одежду, что надета в момент скольжения, иногда какие-то мелочи? Почему почти не способны скользить на Земле? То, что ты вытворила в комнате-сейфе, вообще из области фантастики.

— Что, опять напугала? — с вызовом спросила Ана.

— Удивила в очередной раз. Подарила надежду.

— И опять не оправдала ожиданий, — с горечью отрезала девушка и тут же продолжила: — Значит, выгорание касается только тех, кто скользит между мирами?

Кивок Мирна был подтверждением.

— То есть ты и Ларс выбрали путешествия в другой мир, зная, что расплатитесь за это даром? Но зачем?

Мирн не напоминал больше ленивого преподавателя. Он был все такой же всклокоченный, в растерзанной и помятой одежде, но его взгляд стал спокойным, а из голоса исчезла привычная усмешка. Ана редко видела его таким серьезным. Пожалуй, никогда.

— Ну, я надумал свое собственное сравнение. Так что делюсь тем, что имею. Зачем? Иногда мы находим в том мире кристаллы, которые превосходят по силе даже те, что запрятаны в глубинах Карьера или обладают уникальными свойствами. Процесс их добычи не такой легкий и может быть приятным. — Мирн улыбнулся, и Ана вспомнила жгучих итальянок. — Но главное, хождение между мирами — это как наркотик. Распробовав, на него подсаживаешься и не можешь отказаться. А как известно, любой кайф рано или поздно заканчивается расплатой.

— Объяснись… — потребовала Ана — Почему тогда мало кто из одаренных скользит между мирами?

Мирн расслабился, провис на неудобном стуле. Закинул одну ногу на колено другой…

— Наркотики на Земле ведь тоже везде. Бери да дурей. Только делают это единицы. От страха перед последствиями, наверное. Или от сознательности, потому что все вокруг говорят, что это плохо. Для наркоманов чаще всего все и заканчивается плохо. Приятное не может быть бесконечным. Эйфория от победы сменяется пустотой, бутылка дорогого виски — вонью во рту, а ночь со страстной красоткой необходимостью объясняться, почему не будет повторения…

Ана не выдержала и хихикнула.

— Твой вариант философии больше смахивает на пошлость.

— Ну вот и приставала бы с вопросами к Ларсу.

— Его сиятельное высочество не дождешься. Будь уверен, спрошу и его, только опыт показывает, что твой сводный брат не дает объяснений.