Оболочка зеро

– Его зовут Саймон. Он… – подыскать слова для объяснения было довольно сложно. – Ну, понимаете, вроде как хочет добраться до сути – насчёт окружающего мира, жизни вообще и всякого такого. И вот он сделал кое-что очень опасное для здоровья, а потом отправился прямиком сюда, уж не знаю зачем, а я очень за него волнуюсь.

– До сути жизни? – с искренней заинтересованностью переспросили из авто. – Очень интересно. И что же, нашёл он её? Суть?

Человек-жилет досадливо переступил с ноги на ногу: верно, злился, что ему не дают прогнать надоедливую гостью взашей. Энни вздохнула:

– Он уверен, что нашёл.

– А вы не уверены, да?

– По-моему, он сделал глупость, – от всего сердца высказалась Энн. – Но тем более – я должна его найти.

– Ах, как же типично… – раздалось из авто, и передняя дверца вдруг распахнулась. – Но как прекрасно! Прошу, очаровательное создание, садитесь.

Энн не заставила себя долго упрашивать. Правда, уже забираясь внутрь, она вдруг вспомнила про Джима и оглянулась – но и Джима, и мотоцикла под сосенкой уже не было. Сперва Энни даже разозлилась немного: ничего себе, хоть бы «до свидания» сказал! Чистое везение ведь, что она напоролась на самого мистера Брингерберга и он такой отзывчивый оказался.

Но почти сразу внимание Энн было отвлечено: во-первых, она впервые в жизни сидела в автомобиле, и это было очень интересно. Во-вторых, когда ворота медленно открылись, её глазам предстало такое великолепие, какого она ещё нигде, кроме менталнета, конечно, не видала.

Оказалось, что за оградой раскинулся великолепнейший парк, где вперемежку росли сосны, пальмы, дивные вьющиеся орхидеи и хищного вида шипастые кусты. Среди зелени журчали в хрустальных чашах фонтаны и красовались бесценные объекты современного искусства – непонятные и местами пугающие штуковины из оплавленного стекла, раздырявленного металла, перекорёженного пластика, медной проволоки, пустых коробок из-под яиц и прочих бытовых отходов. И даже в мозаике, которой была выложена подъездная дорожка, поблескивали кристаллы Сваровски.

Прямо за воротами горделиво стоял павлин. Живой – хотя, пока на его роскошный хвост едва не наехали колёсами, шелохнуться и не подумал.

Вокруг царило умиротворение. Лишь изредка по дорожкам расслабленно пробредал длинноволосый (либо, напротив, бритоголовый) человек в сочно-цветастых одеждах; некоторые держали в руках или волочили за собой странные музыкальные инструменты. А за кронами корявых низкорослых сосенок в глубине парка Энн углядела большой серо-серебристый купол, наводивший на мысль о припаркованной на территории летающей тарелке. Похоже, празднество в Шапках намечалось размашистое.

«Вот и отлично, Джим Бейкер, проваливайте, скатертью дорожка!»

Энни была так увлечена, разглядывая окрестности, что даже не заметила, как они подъехали к дому – весьма скромному с учётом всей окружающей роскоши. Всего-то два этажа, облицованных каррарским мрамором, с эбеновыми ставнями на окнах, греческим портиком по центру и монументальными гранитными львами по обе стороны.

– Выходите, милое создание. Я с удовольствием помогу вам чем смогу.

Выбравшись из машины, Энн наконец сообразила сделать то, что полагалось бы делать тогда, когда она в машину садилась, – повнимательнее пригляделась к водителю. Теперь, когда он стоял рядом на ярком солнышке, не узнать было невозможно: эти белоснежные штаны и куртка с золотым шитьём, высоко зачёсанные чёрные волосы и бакенбарды до подбородка, эта гирлянда из алых цветов на шее… Какая досада: имя персонажа начисто вылетело у Энн из головы, но он определённо был ей знаком.

Мистер Брингерберг благодушно дал ей полюбоваться всем своим великолепием, а затем дружелюбным жестом пригласил следовать за ним.

Внутри дом полностью соответствовал хозяину. Витражные зеркала, хрустальные люстры, мягкий диван длиной от стены до стены, обитый кожей броненосца, камин с изысканной кованой решёткой. Всё вокруг – кремовое и золотое, кроме тяжёлых портьер благородно-синего бархата с шитьём и кисточками. Энн подумалось: до чего же чертовски хорошо, наверное, быть мистером Брингербергом.

Меж тем своим достатком хозяин вроде бы и не кичился вовсе: гостеприимно усадил Энн на бесконечный диван и первым делом предложил холодного лимонада.

– Так его, значит, зовут Саймоном? – Плеснув себе в стакан из тяжёлого квадратного штофа, мистер Брингерберг уселся в кресло напротив. – Вашего друга – да? А можете ли вы, дорогая, рассказать поподробнее о той истине, которую он, по вашим словам, обрёл? В чём она заключается? И как ему это удалось?

Чтобы потянуть время, Энн отпила лимонада и задержала во рту. Весьма освежающе.

Мистер Брингерберг кажется очень приличным человеком, и такой доброжелательный – даром что богатей. Но всё-таки стоит ли рассказывать всю правду? Не навредит ли она Саю? Из слов отца Маккены следует, что ничего незаконного он не сделал – но из вчерашнего поведения Пола… А придётся ведь и о нём упоминать, и о Джиме…

– Простите, – в конце концов решилась она. – Но, по-моему, я не должна об этом говорить.