Оболочка зеро

– Ах, до чего жаль… Впрочем, ваши опасения мне понятны. – Мистер Брингерберг покивал и ободряюще улыбнулся. – Но, знаете, я постараюсь их развеять. Дело вот в чём: на днях я придумал добавить небольшую изюминку к моей рутинной ежедневной вечеринке. Употреблять и плясать – этим уже никого не удивишь, знаете ли… Бездуховно, да и печень утомляет. Так что этим вечером я намерен задать новый тренд: групповое обогащение внутреннего мира. Мозговой кроссфит, совместное трансцендирование, абсолютизация индивидуального опыта и глубочайшее очищение вплоть до полного слияния с Космосом… – Он неопределённо пошевелил пальцами в воздухе. – Ну, как-то так. Ведущая роль в этом действе принадлежит одному учителю, Просветлённому, познавшему истину… В точности как ваш друг.

Энни подалась вперёд на диване:

– Как его имя?

– Это-то меня и поразило, милая девушка. – Мистер Брингерберг многозначительно наклонил голову. – Его называют Учитель Саа.

– Сай! – выдохнула Энн.

– Говорят, несмотря на свою молодость, он истинно мудр, – заметил её собеседник. – Он прибыл буквально вчера, и сразу же затворился для подготовительного самосозерцания. И до сих пор даже мне не представилось возможности с ним пообщаться.

– Это точно он, – в волнении Энн едва не расплескала лимонад по сверкающему чистотой паласу. Неожиданно пробудившаяся в Саймоне тяга к самосозерцанию немного настораживала, но от встречи с Полом можно, пожалуй, чего угодно ждать; а главное, приехал вчера! – Мне нужно его увидеть!

Мистер Брингерберг дружественно отсалютовал ей стаканом:

– Ну конечно. Увидите вечером, когда мы начнём. До тех пор я буду рад принять вас в качестве гостьи.

– А раньше разве никак?

– Милое создание, ваша настойчивость восхищает. Но я ведь сказал: учитель Саа не станет ни с кем общаться до начала практики. Он постится и прочищает чакры, и кому бы то ни было строго-настрого запрещено приближаться.

Энн откинулась на подушки. Да уж, Сай всегда был упрямцем, каких поискать. Мистер Брингерберг с сожалением заглянул в свой опустевший стакан и поднялся с кресла:

– Пойдёмте, дорогая моя. Поедите, отдохнёте… Мне кажется, вам это не помешает.

На мгновение у Энн задвоилось в глазах. Белоснежный костюм мистера Брингерберга внезапно стал угольным, всё так же расшитым металлическими пуговицами и цепочками, на голове почему-то появилась шляпа, волосы, оставаясь иссиня-чёрными, из прямых и коротких отросли до плеч и завились мелкими кудельками. Крупный мягкий нос заострился, кожа из смуглой сделалась неестественно белой… Энн отчаянно затрясла головой, и наваждение пропало.

Нажав кнопку звонка, радушный хозяин перепоручил её заботам очередного зелёного жилета – правда, этот был постарше, пониже ростом и подобрее на вид. Комната, в которую он её проводил, отличалась от дома Пола примерно так же, как её собственная стряпня от того, что прикатили ей на подносе спустя полчаса.

Забравшись с ногами на гигантскую пышнейшую кровать, накрытую царственным атласным покрывалом, Энн с удовольствием расправилась с салатом из креветок и авокадо, уничтожила тартинки с крольчатиной по-средиземноморски, прикончила индюшачий стейк, закусила ломтиками ананаса, запила всё это целым кофейником (кофейник был тут же, на подносе, серебряно-блестящий и без единого пятнышка), а под финал скушала парочку чудесных сырничков со сметаной. После такого было бы вполне уместно вознести благодарственную молитву, но вместо этого Энни невзначай задремала – даже забыв прибегнуть в качестве мягкого снотворного к «Сотворению инфомира». В порядке мести читаный-перечитаный текст ей приснился: кто-то закадровый наговаривал его редкостно бесцветным голосом и так же монотонно снабжал ехидными комментариями.

«…из того, что раньше в обольщениях человеческого рода считалось важным. Ни национальность, ни гражданство, ни политические взгляды не имели более никакого значения, ибо оболочка позволяла за вполне умеренное количество кредитов сменить всё это и многое другое в любой момент. Вообще-то, конечно, молодцы, что завязали цепляться за всю эту ерунду – политические взгляды, ой, держите меня! – но тут уж, как говорится, все вы задним умом крепки.