Обольщение

Мать была самым кротким человеком, которого она знала.

– Да, именно так. Но я говорю о тех давних временах, когда она была избалованной дебютанткой, привыкшей всегда добиваться своего. – Уорлок отодвинул скамейку для фортепиано и уселся на него. – Ты играешь?

– Я не играла много лет. – Джулианна положила пальцы на клавиши, не в силах унять учащенно бившееся сердце. Да как он смеет говорить о ее матери такое! – Вы никогда не приезжаете к маме.

– Она меня не помнит.

Джулианна взяла аккорд – так резко, что Уорлок вздрогнул.

– Вам стоит навестить ее – вам стоит навестить Амелию. Она ведь тоже ваша племянница. – Джулианна принялась наигрывать сонату Генделя, удивляясь, что все еще помнит ее наизусть.

Она была сильно взволнована, но игра увлекла ее, заставив на миг забыть обо всех бедах. Музыка захлестнула Джулианну, заполнив каждую часть ее существа подобно тому, как вода заполняет вазу. Эта передышка длилась так долго…

Перекрывая голосом звучные аккорды, Уорлок произнес:

– Как я понимаю, ты согласилась на мое предложение?

– Я все еще раздумываю над ним. – Пальцы Джулианны порхали по клавишам. Она затаила дыхание, перехватив недовольный взгляд Уорлока. И, испытав нечто вроде удовлетворения, завершила сонату серией глубоких, мощных аккордов, эхом отозвавшихся в пространстве комнаты.

Уорлок резко сжал ее запястье.

– Повтори, что ты сказала?

Она медленно подняла на него глаза:

– Сначала вы должны кое-что для меня сделать.

– И в чем же заключается твой смелый тактический ход?

Джулианна стряхнула его руку и встала.

– Освободите Тома, и я стану шпионить за всеми, кто бы вас ни заинтересовал.

Она врала, не краснея. И сомневалась в том, что Уорлок пойдет на ее условия. Но стоило ему согласиться, и у Джулианны было бы одним поводом для беспокойства меньше.

– Черта с два, – тихо процедил он, холодно глядя на нее.

Острая тревога снова кольнула душу Джулианны.

– Что здесь происходит? – В комнату стремительно вошел Доминик, он был мрачнее тучи. Окинув взором присутствующих, вернулся к двери и с грохотом захлопнул ее.

– Джулианна играет для меня, – приветливо объяснил Уорлок.

Взгляд Доминика казался не просто угрюмым – прямо-таки убийственным. Если бы взглядом можно было убивать, Уорлок сейчас рухнул бы замертво.

– Оставь нас, Уорлок. Я поговорю с тобой в другой раз.

Уорлок не скрывал удивления:

– Какая преданность!

Доминик жестом показал на закрытую дверь. Уорлок улыбнулся племяннице:

– С нетерпением жду новой встречи с тобой, Джулианна. Рад был с тобой повидаться.

Она посмотрела вслед удаляющемуся Уорлоку, испытывая колоссальное облегчение оттого, что неприятный разговор закончился.

Доминик подошел к ней:

– Что вы обсуждали?

Не было ни малейшего смысла лгать.

– Мы обсуждали Тома.

– Трейтон получил то, что заслуживает.

– Тюрьмы – опасные места, – заметила Джулианна, глядя ему в глаза.

– Я не стану вмешиваться и помогать ему, – твердо стоял на своем Доминик. – А ты не будешь втянута в эти шпионские игры, Джулианна. Я этого не допущу. Я хочу, чтобы ты пообещала мне это.

Прикусив губу, Джулианна кивнула.

– Я и сама не хочу играть в шпионские игры, – ответила она, и это была чистая правда.

– Хорошо. – Доминик притянул ее к себе и тихо заметил: – Последние гости разъезжаются.

Джулианна не могла дождаться, когда же снова окажется в его объятиях.

Яркий солнечный свет резко ударил ей в веки. Джулианна проснулась и поняла, что горничная раздвинула шторы в спальне Доминика. Еще толком не проснувшись, Джулианна улыбнулась, размышляя о страстных ласках Доминика – и его любви.

А потом она вдруг вспомнила, что именно должна была сделать. Подтянув одеяла выше, она уселась, чувствуя, как внутри все переворачивается от страха. Она напомнила себе, что иного выбора просто не было. Безопасность мамы и Амелии – и, возможно, даже их жизнь – были поставлены на карту.

Джулианну мутило.

Она изо всех сил боролась с подступавшей к горлу тошнотой.

Наконец последние шторы были раздвинуты. Яркий свет утреннего солнца залил комнату.

– Я принесла вам завтрак, мадемуазель, – улыбнулась Джулианне Нэнси. – Его светлость ушел в девять утра, приказав мне разбудить вас в десять.

Джулианне было так дурно, что она даже не могла улыбнуться ей в ответ.

– Мадемуазель? Вам нездоровится?

Вскрикнув, Джулианна пулей вылетела из кровати и бросилась к ночному горшку. Там ее беспощадно вывернуло наизнанку.

По окончании неприятной процедуры Нэнси накинула халат на ее обнаженное тело. Джулианна дрожала, но тошнота отступила. Она медленно, с помощью Нэнси, поднялась. И тут же перехватила встревоженный взгляд горничной.

– Теперь вам лучше? – тихо спросила Нэнси.

Ну как можно было объяснить подобное недомогание?

Теряясь в догадках, Джулианна улыбнулась Нэнси.