Обольщение

Действительно ли Доминик писал служащему из виноградников одного из своих имений, или письмо было закодировано? Может быть, он и в самом деле беспокоился сейчас об урожае – и ценах на вино? С одной стороны, Джулианна горячо надеялась, что нашла лишь какие-то странные записки. С другой стороны, ей оставалось только молиться, чтобы эта информация порадовала Марселя.

Джулианна положила на место заметки, рисунок и письмо, потом заперла ящик, убрала ключ в книгу.

И в отчаянии подумала, какой же легкой оказалась ее задача.

– Ты выглядишь расстроенным. – Уорлок медленно поднялся с мягкого клубного кресла, в котором так уютно было устроился.

На часах было пять вечера, и Доминик явился в точно оговоренное для встречи время. Этот частный джентльменский клуб казался мрачным, тоскливым. Обшитые деревянными панелями стены были почти черными, дополняли унылую картину темно-красные ковры и безликая обстановка. В комнате сидело несколько компаний джентльменов: одни читали, другие потягивали напитки и о чем-то приглушенно разговаривали. Уорлок и Педжет встречались здесь впервые. Никто не обращал внимания на Уорлока, зато несколько джентльменов заметили Доминика и попытались привлечь его внимание.

Он проигнорировал всех. Последние несколько дней Джулианна вела себя странно, и Доминик не мог представить, что же так ее беспокоит. Он чувствовал, что помимо опасного положения Тома Трейтона ее тревожит что-то еще.

Их отношения развивались теперь стремительно, и Доминика поражали глубина чувств, которые он питал к Джулианне, и новая степень близости, которая связывала их. Даже их любовные ласки стали иными. Но Джулианна была расстроена, да и он – тоже, но по своим собственным причинам. Сама мысль о возвращении во Францию была ему ненавистна – даже при том, что он обязан был отправиться туда. Но Доминик чувствовал, что уже начинает разрываться между желанием остаться с возлюбленной и долгом, велящим бороться за свою страну.

Уорлок был один, с бокалом бренди и газетой. Он жестом пригласил Доминика сесть в соседнее кресло с донельзя потертыми подлокотниками.

– Если ты по-прежнему сердишься на меня из-за вчерашнего разговора с Джулианной, ты будешь рад узнать, что она ни на что не согласилась.

Доминик резко плюхнулся в кресло.

– Избавь ее от своих проклятых шпионских игр, если, конечно, тебе нужна моя помощь.

Уорлок в изумлении уставился на него:

– Да ты влюбился!

– Возможно, да. В любом случае я советую тебе оставить Джулианну в покое. – Безмерно раздраженный, Доминик щелкнул пальцами проходившему мимо слуге и заказал скотч.

– Ты мне угрожаешь? – удивился Уорлок. – Я знаю тебя лучше, чем самого себя. Независимо от того, как сильно ты увлекся, ты никогда не откажешься вернуться в Вандею.

Уорлок был прав. Доминик всем сердцем любил Джулианну, но не собирался ни отказываться от принятых на себя обязательств, ни забывать о своем патриотическом долге. Он наклонился вперед:

– Просто избавь ее от этой проклятой войны. Есть ли какие-нибудь новости от Уиндхэма?

Понизив голос, Уорлок сообщил:

– В военном министерстве действует «крот».

Доминик рассчитывал услышать другие новости, но это известие потрясло его, заставив на время оцепенеть.

– Ты, должно быть, уже знаешь, кто это, – или оказался на волоске от разгадки тайны. В противном случае ты не был бы сейчас в таком прекрасном настроении.

– Это один из служащих Уиндхэма, – ухмыльнулся Уорлок.

Доминик чуть не задохнулся от негодования. Французский агент работает в аппарате военного министерства, служит под носом у министра? Нет, в это решительно невозможно было поверить!

– Я еще точно не знаю, кто это, но уже напал на его след. Так что скоро его личность будет установлена.

Доминик тоже слишком хорошо знал Уорлока.

– Теперь-то я понимаю, почему ты пребываешь в таком хорошем расположении духа. Ты на время оставишь его в покое и будешь играть с ним в кошки-мышки.

Уорлок отсалютовал ему бокалом.

– О да! Дождемся нужного момента – и от души накормим его ложной информацией. В конечном счете я обнаружу и накрою всю его агентурную сеть.

«А ему по нраву эта война», – мрачно подумал Доминик. Впрочем, кому-то следовало делать работу, которой занимался Уорлок.

Потянувшись к нагрудному карману, Себастьян вручил Доминику скрепленное печатью письмо. Педжет тут же узнал почерк Мишеля.

– Я тоже получил послание от Жаклина, – заметил Уорлок. – Французские солдаты, которые были разбиты и взяты в плен в Майнце, освобождены. Они были передислоцированы – и теперь наступают на вандейских мятежников в Луаре.

Сердце Доминика дрогнуло. Центром боевых действий на Рейнском фронте был город Майнц, который союзники осадили в марте прошлого года.

Доминик вскрыл письмо Мишеля и погрузился в чтение. Как он и думал, мятежники голодали и остро нуждались в боеприпасах и оружии. Кроме того, Жаклин знал о том, что на них шли войска, освобожденные в Майнце, – и буквально умолял о безотлагательной помощи.