Обольщение

Надин всегда была одной из самых учтивых и приятных в общении женщин, которых он знал. Было в ее движениях, жестах, тоне и манере держаться нечто, так и манившее окружающих предложить ей руку, и все же эта хрупкость одновременно служила признаком значительного и явного чувства благородства. Определенно, Надин была бы исключительной графиней.

Но, отметив, что врожденные изящество и такт по-прежнему были при ней, Доминик сразу же понял, что она полна печали. Искорки, раньше сверкавшие в ее глазах, пропали. Он выпустил из объятий Вероник и подошел к Надин, взяв ее за руки:

– Как поживаешь?

Она помедлила, прежде чем ответить.

– У меня все хорошо.

Ее глаза наполнились слезами.

Доминик же не колебался. Он наклонился, расцеловав Надин в обе щеки, а потом раскрыл объятия. Невеста прильнула к Доминику, и он обнял ее, словно желая утешить после всего, через что ей пришлось пройти.

Надин казалась такой близкой, такой знакомой, как в те времена, когда он сжимал ее в объятиях – крепко, но обыденно, совсем как сейчас. Но, обнимая Надин, он думал о Джулианне. Собственная реакция потрясла Доминика, и не только потому, что его мысли блуждали где-то далеко, но и потому, что, когда он обнимал Джулианну, ничего обыденного в этом не было. А потом Доминика охватило беспокойство. Надин была для него скорее сестрой, чем невестой. Он нежно любил Надин и знал, что всегда будет защищать и поддерживать ее, но неожиданно осознал: он никогда не сможет заняться с ней любовью.

Доминик выпустил ее из объятий и заставил себя улыбнуться:

– Я так счастлив, что ты жива! Я провел долгие месяцы, разыскивая тебя во Франции.

Непролитые слезы мерцали в ее глазах. И все же Надин не относилась к женщинам, готовым лить слезы по любому поводу.

– Я знаю. Я слышала. Пожалуйста, Доминик, не вини себя за то, что не смог найти меня. Я скрывалась.

Он коснулся ее щеки. Надин была очень сильной женщиной, но она, должно быть, боялась и была совсем одна.

– Жаль, что я не был с тобой.

– Я знаю, что тебе жаль, но нет никакого смысла сожалеть о том, что не можешь изменить.

– Верно, в этом нет никакого смысла, – согласился Доминик. Потом обернулся к отцу Надин, и они тепло обменялись рукопожатиями. – Выходит, вы обосновались в Корнуолле?

– Да. Нас отвезли в имение, о котором не заботились долгие годы, и я купил его, – ответил Д’Аршан. Это был высокий, темноволосый, привлекательный мужчина, который в весьма молодом возрасте женился на женщине намного старше себя. Этот брак устроили семьи будущих супругов. Теперь же Д’Аршан вот уже многие годы пребывал в статусе вдовца. Он потерял два крупных имения во Франции, одно – в Луаре, другое – на юге, близ Марселя. – Похоже, это достаточно безопасное место, чтобы растить Вероник и Анжелину.

Д’Аршан произнес это твердо и прежде, чем кто-либо из девочек успел запротестовать, метнул в них уничтожающий взгляд.

Доминик снова обернулся к Надин, осознавая, что девочки терпеть не могут деревню.

– Как тебе понравился Корнуолл?

– Он тихий, обособленный… но теперь мы вместе. – Улыбка ненадолго осветила лицо Надин, и Доминик задался вопросом, о чем же действительно думала его невеста. – А ты изменился, Доминик.

Он замялся:

– Я стал старше.

– Мы оба стали старше. Ты сильно изменился, – произнесла Надин, погрузившись в раздумья. – Впрочем, полагаю, мы оба изменились.

– Ты стала еще красивее, чем тогда, когда мы в последний раз были вместе.

Она наконец-то широко улыбнулась, забыв о подступающих слезах и удивленно вскинутых бровях.

– И ты смеешь разыгрывать джентльмена в разговоре со мной?

– Стараюсь.

– Мне безразличны все эти игры, и ты знаешь об этом.

– Да, знаю, – кивнул Доминик. Надин никогда особенно не заботилась о своей внешности и, в отличие от всех остальных француженок, которых он знал, не была кокеткой. – Не хочешь прогуляться?

– Конечно. – Надин подала Доминику руку, и он пристально взглянул на невесту.

Почему между ними повисла такая неловкость? Когда-то они были так близки, как только могут быть близки молодой человек и девушка, которых связывает не любовь, а крепкая дружба. Он хорошо знал Надин, и она никогда не была столь замкнутой. Создавалось ощущение, словно она воздвигла между ними невидимую стену. Или это сделал он сам?

Д’Аршан открыл дверь, выходившую на террасу и в сад за домом. Он улыбнулся дочери и Доминику, и те отправились на прогулку. Надин, казалось, была слишком сосредоточена на дороге, и Доминик внимательно изучал ее классический профиль.

– Я очень рад, что ты дома, – заметил он, остановившись на краю выложенной плиткой террасы и глядя на маленький сад и фонтан, находившиеся за низкими стенами террасы.

Надин выпустила руку Доминика и взглянула ему в глаза:

– Но это не совсем мой дом.

Он коснулся ее щеки.

– Тебе действительно понравилось в Корнуолле?

Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Выходит, ты по-прежнему можешь читать мои мысли, как цыган?

– Нет, не могу.

Надин вздрогнула, и их взгляды встретились.