Обольщение

Пешеходная тропинка шла параллельно дорожке для верховой езды, и Доминик заметил двух юных леди, которые прогуливались, держась за руки. За ними шел слуга, который вел двух резвившихся кокер-спаниелей на поводках. Девушки были возраста сестер Надин, и Доминик улыбнулся им, заставив захихикать и покраснеть.

Вспомнив о невесте, он посерьезнел. Надин, безусловно, много страдала за последние два года. Он не хотел причинять ей боль, но не мог представить и того, что доведет ситуацию с помолвкой до брака, как они и планировали. Доминик едва ли мог жениться на ней, а потом бросить ее, чуть ли не у алтаря, чтобы продолжить свою деятельность в охваченной войной Франции – и, возможно, никогда уже не вернуться.

Какой-то наездник на статном гнедом жеребце остановился рядом с ним.

– Строишь глазки молодым леди, Доминик? – окликнул Себастьян. Сегодня приятель был облачен в темно-зеленый сюртук, жилет почти того же, чуть более темного цвета и рыжевато-коричневые бриджи. На губах Себастьяна играла радостная улыбка.

– А почему бы и нет? – улыбнулся в ответ Доминик. – Определенно, я перестану любоваться красотой противоположного пола лишь после смерти.

– Те леди еще слишком юные.

– Я лишь наслаждался общим пейзажем, точно так же, как наслаждаюсь этим восхитительным днем. – Доминик пустил мерина спокойным шагом, и Себастьян направил своего коня рядом.

– И я надеюсь, что ты точно так же наслаждаешься своим пребыванием в городе, – многозначительно заметил Уорлок. Его слова казались предельно ясными: этот период в Лондоне был для Доминика лишь краткой передышкой.

– Ты пригласил меня сюда для светской беседы? – ровно спросил Доминик.

– Нет, конечно нет. – Уорлок вытащил из нагрудного кармана грязный, помятый конверт и, останавливая коня, объяснил: – Наши друзья прибыли в город вчера. Это – тебе.

Доминик взял конверт, тут же узнав почерк Мишеля Жаклина. Сердце тревожно замерло.

– Ты вскрывал письмо?

– Разве оно не запечатано?

«Письмо выглядит так, будто его запечатали вновь», – подумал Доминик и бросил:

– Спасибо.

Оставалось только гадать, кем были эти друзья, приехавшие из Франции, – эмигрантами или агентами. Он пустил коня вперед, и Себастьян последовал его примеру.

– Тебя, должно быть, обрадовало воссоединение с леди Надин? – спросил Уорлок.

Доминик медленно расплылся в безрадостной улыбке, удивляясь осведомленности Уорлока.

– Если бы я не знал этого точно, наверняка подумал бы, что твои шпионы просочились даже ко мне домой.

– И зачем мне это понадобилось бы?

– Затем, что ты просто одержим шпионажем и не знаешь ничего лучше, чем играть в шахматы людьми, заменяющими тебе фигуры. – Он почти не сомневался, что Уорлок не ложился спать ночи напролет, разрабатывая планы заговоров и контрзаговоров.

– Ты по-прежнему обручен. Твоя встреча с невестой была неизбежной, рано или поздно это обязательно произошло бы, – объяснил куратор разведгруппы.

– Ты шпионишь и за ней тоже? – спросил Доминик уже не столь легкомысленным тоном.

– Сплетни представляют для меня такую же ценность, как и письма, подобные тому, что ты держишь сейчас в руках. Я услышал, что граф Д’Аршан приехал в город. Причина этого возвращения, особенно учитывая то, каким поспешным оно было, очевидна.

Доминик взглянул в почти черные глаза Себастьяна:

– Так вот почему ты вытащил меня на эту встречу? Чтобы обсудить мою невесту?

– У меня есть новости.

Сердце Доминика тревожно сжалось.

– Боеприпасы отправят в Вандею из Дувра пятого октября.

* * *

Спотыкаясь, Джулианна вбежала в дом Себастьяна Уорлока, захлопнула и заперла дверь, а потом в изнеможении прислонилась к ней спиной. Бедняжка задыхалась от рыданий, с которыми тщетно пыталась справиться, когда наполовину шла, а наполовину бежала из ньюгейтской гостиницы обратно к Уэст-Энду.

Теперь Джулианна дала волю слезам, горько разрыдавшись. Боже праведный, как же она испугалась!

Ее несколько раз толкнули, пихнули локтем, ударили и чуть не затоптали до смерти. Джулианна знала, что никогда не сможет забыть этого ужаса: когда она лежала на полу, пытаясь справиться с мелькавшими перед глазами от боли яркими искрами, понимая, что нужно немедленно встать, и одновременно осознавая, что не может сделать этого достаточно быстро. Тот проклятый предводитель людей Ривза поднял ее, и, как бы сильно Джулианна не ненавидела его, она была благодарна ему за это.

Джулианна с трудом добрела до лестницы и, рухнув на нижнюю ступеньку, сбросила туфли. Ноги были покрыты волдырями, из двух пальцев шла кровь.

Джулианна снова заплакала. Как же ей сейчас хотелось, чтобы Лукас был дома!

А потом она подумала о Доминике, его силе и смелости, о том, как прекрасно, должно быть, спрятаться ото всех бед в кольце его крепких рук… Странно, но Джулианна нисколько не сомневалась в том, что он никогда не позволил бы никому причинить ей боль.

Исключая разве что тот факт, что сам причинил ей нестерпимую боль.