Обольститель

- И ты станешь такой же! Ах, если бы Алисия была жива и могла тебя сейчас видеть! - Ник почувствовал комок в горле. - Ты многое взяла от нее живость ума, любовь к чтению и эту поразительную манеру держаться. Ну а я слишком груб и неотесан, чтобы обучить тебя хорошим манерам и привить умение держаться в обществе. Я всегда надеялся, что этим займется Алисия.

Услышав, как задрожал голос отца, Николь тут же подошла к нему и взяла за руку.

- Папа, не надо, - тихо сказала она. - Никто, кроме меня самой, не виноват в том, какой я стала. Я, и ты сам это прекрасно помнишь, стала интересоваться лошадьми, как только научилась ходить. Маме, правда, удавалось заинтересовать меня учебой, но лишь дело доходило до чисто женских занятий, я тут же убегала на конюшни. Так что как женщина я совершенно безнадежна.

- Просто ты еще ребенок.

- Нет, когда умерла мама, мне уже было тринадцать лет. Но и задолго до этого она не раз говорила, что я вылитый Ник Олдридж.

Скорбное выражение исчезло с лица Ника, и он вполголоса проговорил:

- Алисия была поразительно терпимой. Ведь моя работа не давала ей возможности жить привычной для нее жизнью.

- Дорогой отец, просто мама очень любила тебя, так же как и ты ее. Николь прильнула к отцу и поцеловала его в щеку.

- Алисия гордилась бы тем, какой красавицей ты стала. И она хотела, чтобы я заботился о твоем будущем.

- Прекрасно. - Николь вернулась к окну. - Позаботишься в свое время. Но прежде мы должны подумать о твоем.

Губы Ника задрожали, но он сдержал себя.

- Думаю, тебе следует распустить волосы, - сказал он, указывая на копну темных волос дочери, ловко заплетенных в косу, но мало похожую на прическу, которую обычно носят дамы. - Или уж постарайся как-нибудь уложить косу, как это делают другие женщины.

- Хорошенькое дело - постарайся! - воскликнула Николь. - Уже почти смеркается. К тому времени, как я закончу приводить себя в порядок, все газетные киоски закроются. Интересно, стоит ли так мучиться, чтобы просто принести газету, в которой наверняка не будет интересных предложений работы?

- Будет у тебя работа, Проказница, - успокоил Ник.

- Надеюсь, это произойдет до того, как мы исчерпаем свои скудные запасы, - отозвалась Николь, покусывая нижнюю губу. - Если бы мы отправились в Ист-Энд, как я предлагала, мы сэкономили бы половину того, что тратим на эту комнату. Еще есть время пере...

- Нет, - резко прервал дочь Ник. - Я и так беспокоюсь всякий раз, когда ты выходишь одна. По крайней мере мы живем в приличном районе, а не в грязном пригороде, где полно пьяниц и бандитов, которые бог знает что могут с тобой сделать, стоит только шагнуть за порог! - Ник содрогнулся. - Нет, Николь, мы останемся здесь до тех пор, пока ты не найдешь работу.

Николь уловила в голосе отца хорошо знакомые властные нотки и тотчас уступила. Затем она распустила волосы и встряхнула ими.

- В таком случае мне лучше поскорее закончить процедуру одевания и принести сегодняшний номер "Газетт".

После двух часов скитаний по улицам у Николь было столько же шансов найти нужную газету, сколько и в начале ее похода. Все газетные киоски вскоре закрылись. Николь остановилась на набережной, и под ложечкой у нее засосало: желудок напоминал о том, что девушка ничего не ела с самого утра. А ведь в этот поздний час Николь не сможет купить еды. У них с отцом осталось лишь полбуханки хлеба да кусочек копченой свинины, вряд ли этого хватит до завтра.

Что же делать?

Николь неуверенно направилась к тротуару и, чтобы успокоиться, попыталась сделать глубокий вдох, но это ей не удалось из-за туго затянутого корсета. У Николь тут же закружилась голова, и она, пытаясь прийти в себя, ухватилась за ближайший фонарный столб. Между тем вечер вступал в свои права, мимо девушки неслись экипажи, проходило множество элегантно одетых людей. План Николь грозил провалиться, если она вдруг упадет в обморок.

Невыносимо тесный корсет и высокий воротник платья, казалось, задались целью задушить ее.

"Нет, - собрав остатки мужества, приказала себе Николь. - Ты не имеешь права рисковать, привлекая к себе внимание".

Она огляделась, ища глазами уединенное местечко на берегу Темзы. Почти бессознательно девушка направилась к пешеходной дорожке, протянувшейся вдоль реки.

К счастью, Николь вскоре наткнулась на уединенную свободную скамейку за мраморной статуей. Девушка опустилась на нее, пытаясь прийти в себя.

"Черт бы побрал этот проклятый корсет! - негодовала Николь. - Никогда больше не надену эти смертельные удавки".

Плотные ряды деревьев надежно скрывали девушку от взоров гуляющей публики. Чувствуя себя в безопасности, Николь немного успокоилась и попыталась найти выход из создавшегося положения. Ей необходимо было восстановить силы, а при отсутствии еды этому мог способствовать хотя бы недолгий отдых. Запрокинув голову, Николь уставилась в небо и принялась наблюдать за звездами, горящими в темной вышине. Ночь всегда казалась ей волшебством. Даже хаос конюшен замирал с наступлением темноты, и все кругом словно замедляло свой ход, проникаясь благоговением перед воцарением ночи.