Оборотная сторона НЭПа

На внутреннем рынке появятся те самые свободные деньги, которых столь остро не хватало все три года финансовой реформы. Они же позволят восстановить, модернизировать промышленность. И тяжёлую, и лёгкую. Позволят насытить деревню не только ширпотребом, жатками и сеялками, но и тракторами, грузовиками. Дадут армии современное вооружение, включая — в близкой перспективе — самолёты и танки.

Так, доклад Дзержинского, основанный на фундаменте «градусных» доходов, обозначил альтернативу преподносившемуся как единственная дорога в светлое будущее крестьянско-торговому НЭПу — индустриализацию. Широкомасштабную. Однако такой неожиданный крутой поворот оставался для членов РКП недостаточно обоснованным теоретически. Вот почему ни сам доклад Дзержинского, ни резолюция, принятая по нему» не публиковались. Для того решили подождать одобрения, санкции более высокого партийного ареопага. А так как созывать съезд из-за «дела» Троцкого пока остерегались, решили проблему вынести на очередную, 14-ю, партконференцию, открытие которой назначили на вторую половину апреля, через два месяца.

На ней предполагалось дать требуемое теоретическое объяснение нового экономического курса с требуемыми ссылками на Ленина, а не на Маркса, ибо тот категорически отрицал саму возможность пролетарской революции в странах, менее развитых, нежели Англия, Германия, Соединённые Штаты. Сделать же первый шаг на таком непростом пути доверили Сталину, который ещё в дни всеобщего осуждения «Уроков Октября» уже затронул эту тему.

20 декабря 1924 года «Правда» опубликовала его статью «Октябрь и теория “перманентной революции” Троцкого», в которой генсек вначале процитировал Ленина «Возможна победа социализма, — писал Владимир Ильич, — первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране».

Правда, Ленин не уточнял, что имеет в виду именно Россию, а не Англию или Германию. Но Сталина такая деталь отнюдь не смутила. Он на свой лад развил, объяснил мысли вождя:

«Для полной победы социализма, для полной гарантии от восстановления старых порядков необходимы совместные усилия пролетариев нескольких стран. Слов нет, что без поддержки вашей революции со стороны пролетариата Европы пролетариат России не мог бы устоять против общего напора… Хватало ли всего этого для того, чтобы отбить атаки империалистов и завоевать себе необходимую обстановку для серьёзной строительной работы? Да, хватало. Есть ли у нас, таким образом, благоприятные возможности для серьёзной строительной работы, чтобы двинуть вперёд дело организации социалистического хозяйства? Да, есть»^{460}.

Только для того, чтобы опровергнуть Троцкого, утверждавшего, что социалистическая революция в России сможет победить лишь при поддержке победоносной революции европейского Пролетариата, Сталин и использовал слово «полная». Следовательно, подразумевал он, есть ещё и не полная победа. Такая, как в СССР. И заключается она в том, что имеется возможность строить социалистическую экономику, не более того. Опять же подразумевая, но не говоря того прямо — до полной победы революции в Европе.

Полагая, что такого, построенного на недомолвках, объяснения явно недостаточно, и, ко всему прочему, оно вполне может затеряться в огромной статье, в которой читатель прежде всего станет искать разъяснение «перманентной революции», её опровержение, Сталину пришлось в ближайшие дни вернуться к наиважнейшему вопросу. Уже после пленума, 24 января в «Правде» была опубликована его предельно короткая заметка под явно надуманным предлогом — как якобы ответ некоему «Д-ву». Целиком посвященная одной единственной теме.

«Я думаю, — писал Сталин, — что Вы плохо читали статью, иначе Вы обязательно нашли бы там цитату из статьи Ильича, говорящую о “победе социализма в одной стране”. Если Вы прочтёте статью вдумчиво, должно быть поймете, что речь идёт не о полной победе, а о победе социализма вообще, т.е. о том, чтобы прогнать помещиков и капиталистов, взять власть, отбить атаки империалистов и начать строить социалистическое хозяйство… Но полная гарантия от реставрации может быть обеспечена лишь в результате “совместных усилий пролетариев нескольких стран”.

Глупо было бы, — продолжал Сталин, начинать Октябрьскую революцию в России при убеждении, что победивший пролетариат, России при явном сочувствии со стороны пролетариев других стран, но при отсутствии победы в нескольких странах, “не может устоять против консервативной Европы”. Это же не марксизм, а самый заурядней оппортунизм, троцкизм и всё что угодно…

Допустим, — развивал мысль Сталин, — что в течение пяти — десяти лет существования советского строя в России не будет ещё революции на Западе… Думаете ли Вы, что за эти пять — десять лет наша страна будет заниматься толчением воды, а не организацией социалистического хозяйства? Стоит поставить этот вопрос, чтобы понять всю опасность теории отрицания победы социализма в одной стране»^{461}.