Оборотная сторона НЭПа

Говоря так, Рыков кривил душой. Ещё за десять дней до открытия конференции, 16 апреля, ПБ утвердило документ, вводивший эксплуатацию батраков в юридические рамки — «Правила об условиях применения наёмного труда в крестьянском хозяйстве^{467}. Да иначе уже нельзя было поступить. Накануне весеннего сева требовалось хоть как-то отреагировать на то, что происходило в деревне. На бросавшееся в глаза «усиление быстро развивающегося кулака, крепко закабалившего бедноту, разорение бедноты и выделение из её среды батрачества»^{468}.

Как свидетельствовали сводки ОГПУ, «распространение батрачества, эксплуатируемого кулачеством на самых кабальных условиях, наблюдается во всех районах Союза… Самая жестокая эксплуатация батраков становится бытовым явлением. Особенно тяжёлые формы принимает она на окраинах. В Кир(гизском) крае она носит прямо рабовладельческие формы, и батраки работают здесь за одно только питание… В Иваново-Вознесенской губернии батрачка-женщина работает целое лето за 5–10 пудов хлеба и ситцевый платок. В Царицинской, Саратовской, Кустанайской губерниях, Кубано-Черноморской области батраки часто работают за один хлеб»^{469}.

Так было и в 1923, и 1924 годах, но только теперь ПБ решило не бороться с самой эксплуатацией, а всего лишь несколько ограничить её, введя в рамки трудового законодательства. Принятые «Правила» предусматривали: найму подлежат лица, не моложе 14 лет; батрак должен иметь один выходной день в неделю; оплата его труда не может быть ниже установленного государством минимума; наниматель обязан предоставить батраку жильё и еду; в случае болезни или родов оплатить один месяц пребывания на бюллетене; при получении увечья вопрос величины компенсации решает суд; при увольнении батрака его следует предупредить за две недели^{470}.

Предложением легализовать батрачество Рыков не ограничился. Посчитал самым своевременным и крайне необходимым отменить запрет для кулаков вступать в потребительские и сельскохозяйственные (сбытовые) кооперативы. Тем самым предоставить им возможность входить в правления этих кооперативов, подчиняя себе. Лишь затем председатель СНК СССР объяснил, почему же необходимо в деревне опираться не на бедняка, как то было с первых дней революции, а на кулака — классового врага.

«Совершенно очевидно, — убеждал Рыков, — что превратить 40% безлошадных крестьян в лошадных, снабдив их при этом мёртвым инвентарём (плугами, боронами и т.п. — Ю.Ж.) и так далее, мы не можем даже на протяжении большого количества времени без того, чтобы, во-первых, не развивать форсированным темпом накопление в деревне и, во-вторых, направить эти накопления (денежные средства — Ю.Ж.) в государственное и кооперативное русло.

При предоставлении условий для свободного накопления в кулацких хозяйствах увеличивается темп накопления во всём хозяйстве (страны), быстрее возрастает общенациональный доход, увеличиваются материальные возможности в отношении реальной хозяйственной поддержки маломощных крестьянских хозяйств, расширение возможности поглощения избыточного населения и создаётся, наконец, более благоприятная обстановка для роста кооперации».

И в заключение Рыков — в партии с 1899 года, не раз подвергавшийся арестам и ссылкам за свои марксистские убеждения — добавил: «Развязывая капитализм в сельском хозяйстве, мы смогли бы в большей мере, чем до сих пор, повернуться лицом к бедняку и середняку»^{471}.

Столь откровенное отступничество от идеалов революции, явное искажение сути НЭПа не могли не породить бурного обсуждения. Занявшего полностью один день из трёх работы конференции, делегаты которой, однако, так и не услышали ни одного возражения в адрес докладчика. С Рыковым полностью или с незначительными оговорками солидаризировались все, принявшие участие в прениях: М.А. Чернов — председатель Артемовского губисполкома, Д.И. Мирзоян секретарь Бакинского горкома, П.П. Постышев — секретарь Киевского губкома, Г.Д. Ракитов — секретарь Полтавского губкома,^:Ф.И. Голощёкин — председатель Самарского губисполкома, П.П. Любченко — председатель правления ВУКОПСПИЛКИ (Всеукраинского союза потребительской кооперации), Г.К. Румянцев — секретарь Владимирского губкома, Л.М. Хинчук — председатель правления Центросоюза (Центрального союза потребительских обществ СССР), Ю. Ларин публицист-экономист.

Безоговорочно поддержал Рыкова и считавшийся теоретиком партии Н.И. Бухарин — член ПБ, редактор центральных органов РКП газеты «Правда» и журнала «Большевик». «Ставка на кулака, — объяснил он свою позицию, — или даже ставка на зажиточного означает развитие кулацкого хозяйства, и больше ничего. А то, что сейчас предлагается делать, и то, что я пытаюсь обосновать, заключается в том, чтобы этот процесс “разведывания” использовался для поддержки и финансирования антикапиталистического элемента в деревне, на который мы делаем действительную ставку»^{472}. Иными словами, Бухарин, используя софистику, предложил поддержать кулака для помощи бедняку. Только и всего.