Оборотная сторона НЭПа

К той же, не очень приятной для него проблеме, по сути ревизии учения уже не только Маркса, но и Ленина, только на самой 14-й партконференции, открывшейся 27 апреля 1925 года, обратился и Зиновьев. Ему пришлось мужественно признать: его прогнозы о скорой победе революции в Германии, которая и разрешит все экономические проблемы России, оказались несостоятельными. Новый же взгляд в будущее он, как и Сталин, прикрыл игрой слов. Раздвоил привычный термин «революционная ситуация».

Зиновьев предложил рассматривать революционную ситуацию как «вообще», так и «непосредственную». Заодно поступить также и с понятием «стабилизация капитализма». Понимать под ним стабилизацию «вообще» и «частичную». Поспешил пояснить: это не его личное мнение, а решение последнего, V расширенного, пленума ИККИ, состоявшегося в конце марта — начале апреля текущего года.

Лишь затем Зиновьев перешёл к иному. Изложил своими словами то, что было написано Сталиным. Опять же ссылаясь на Ленина, напомнил делегатам: «построение социализма в такой стране, как наша», вполне осуществимо, но лишь при условии, «если мы будем обеспечены от международного вмешательства». Однако добавил, что «окончательная победа возможна только в международном масштабе… Без международной революции наша победа непрочна и неокончательна». И с обычным оптимизмом заключил:

«Нашу страну с её патриархальщиной, обломовщиной, полудикостью можно переделать в социалистическую»^{462}.

Необходимость самим заниматься собственной экономикой ни у кого не вызвала возражений. К сложившемуся положению за последние полтора года уже привыкли. Зато неявное обсуждение вопроса — как это делать, каким путём пройти ближайшие десятилетия — показал, что большинство в руководящей группе всё ещё остается на старых позициях. Пока исключает переход к индустриализации.

Каменев, открывая конференцию, наперекор всем фактам, изложенным на последнем пленуме, преподнес в превосходной степени то, что назвал чертами, характерными для переломных моментов жизни страны и партии. К первой черте отнёс темп роста промышленности, который якобы «за последний отрезок времени превзошёл все наши ожидания». Ко второй — то, что «сняты всяческие рогатки с развития производительных сил в деревне, устранены остатки хозяйничанья типа военного коммунизма». Третьей же стала «частичная стабилизация капитализма» в мире.

Столь предвзятую, категорическую оценку ситуации породило не трезвое восприятие действительности, а всего лишь привычное желаемое. Оно-то и заставило Каменева — вослед Зиновьеву, заявить весьма неопределённо: «Социалистическое общество мы начали строить. Мы его строим, мы его несомненно построим». Но как, каким именно образом, он не стал уточнять, хотя и установил сроки достижения цели. Разумеется, сославшись на Ленина как на Святое писание. Мол, «десять-двадцать лет правильной политики по отношению к крестьянству (выделено мной. — Ю.Ж.), и победа в мировом масштабе обеспечена»^{463}.

Последующие доклады, прозвучавшие на конференции, говорили все о том же. О приверженности к привычному, хотя так и не оправдавшему себя НЭПу, вызванному к жизни победой пролетарской революции в сугубо крестьянской стране. Необходимостью заботиться о подъёме не промышленности, а только сельского хозяйства, испытывающего постоянные спады из-за непрекращающихся засух. Ведь стране крайне необходим был хлеб. Для экспорта, для получения твёрдой валюты, позволявшей покупать за рубежом тракторы и другую сельскохозяйственную технику. Станки, машины для заводов. Ширпотреб.

Волновало партию и само крестьянство. Ведь рыночные отношения в деревне неумолимо вели ко все более и более углублявшемуся расслоению. К упрочению позиций кулачества не только экономических, но и политических, что продемонстрировали только что прошедшие выборы в местные советы. С точки зрения ЦК — «сорванные» этими самыми кулаками. В действительности — просто не давшие коммунистам и беднякам большинства.

Кандидату в члены ПБ и секретарю ЦК Молотову, выступившему с докладом «Партийно-организационные вопросы», пришлось далеко уйти от темы. Признать: «Курс на развязывание рыночных отношений, на развёртывание товарооборота во всей стране, и в частности в деревне, является для настоящего времени основной линией партии в деле поднятия сельского хозяйства». Иными словами, признать необходимость поддержки середняка, даже кулака. Ведь именно они давали хлеб для экспорта. Они, а не бедняки. Потому и разъяснить: «Мы должны перенести важнейшие политические задачи из рабочих районов в крестьянские массы»^{464}.

О том же — о положении в деревне, о середняках и кулаках, о том, какую политическую линию по отношению к ним, вчерашним классовым врагам, следует взять, — более откровенно говорили все, выступившие в прениях по докладу Молотова.