Оборотная сторона НЭПа

Б.П. Познер, секретарь Юго-восточного (вскоре переименованного в Северо-Кавказское) бюро ЦК: «Местами полное руководство захватил в свои руки крепкий, зажиточный крестьянин и казак, а местами даже и подлинный кулак, который подошёл к выборам быстро сорганизовавшись… Мы имеем интенсивнейший процесс организации крупного хозяйственного казачества, кулацкого казачества… Важнейшим является для местных (партийных) работников осознание новой нашей позиции как позиции фракции (в совете), численно состоящей в меньшинстве и борющейся за своё влияние на большинство».

Л.М. Каганович, член ОБ и секретарь ЦК: «Мелкобуржуазные слои (крестьянство. — Ю.Ж.), которые хотят проявить свою политическую активность, ищут своего организатора… И если партия их не организует, они могут найти этого организатора вне партии».

А.И. Икрамов, секретарь Ташкентского обкома: «У нас (в республиках Средней Азии. — Ю.Ж.) не было революции в деревне в настоящем смысле этого слова… Не было никакого землеустройства, никаких земельных реформ. Там существуют обострённые отношения между батрачеством и мелкими декханами, с одной стороны, и баями-кулаками — с другой… По количеству земли нельзя определить, кто является середняком. Десять десятин — считаем середняком. А в других районах владельцев тех же десяти десятин можно считать баем. Можно определять кулака по эксплуатации, но у нас вопрос с эксплуатацией обстоит ещё труднее. У нас сам эксплуатируемый эксплуатирует еще других».

(Казалось, Икрамов говорит о малозначительной проблеме далёкой национальной окраины. На самом деле сельское хозяйство Средней Азии значило для экономики СССР не меньше, нежели хлебопроизводящих регионов. Ведь оно давало хлопок для текстильной промышленности страны, экономя расходы по импорту из Египта и США.)

Даже Е.М. Ярославский, секретарь партколлегии ЦКК, по должности призванный блюсти чистоту партийных рядов, высказался весьма странно: «Если мы требуем от деревенского коммуниста, чтобы он не порывал, по возможности, связи с хозяйством, то ставить ему на вид то, что у него хозяйство крепкое — хорошо, если он не занимается эксплуатацией чужого труда — нельзя»^{465}.

Ещё более показательными в этом отношении стали доклад Рыкова «О кооперации» и полемика, развернувшаяся вокруг высказанных главой правительства отдельных положений.

Начал Рыков выступление с банальностей. «На протяжении ближайших лет, — предсказывал он, — мы уже сможем увеличить всю продукцию некоторых отраслей промышленности. В частности, например, текстильной». Правда, тут же сделал оговорку — но «только при условии расширения основного капитала: постройки новых фабрик и заводов, переоборудования старых».

Повторил Рыков и ещё несколько положений, также заимствованных из доклада Дзержинского на январском пленуме. Среди них такие: «В деревне наблюдается так называемое относительное аграрное перенаселение»; «Деревня с каждым месяцем предъявляет всё больший и больший спрос на изделия промышленности. И не только на предметы личного потребления, но и на средства сельскохозяйственного производства».

Но так и не сделав из того никаких выводов, резко перешёл к более волновавшему его.

«Мне кажется, — начал выступление Рыков, — что совершенно неправильной является попытка противопоставить зажиточного, богатого крестьянина кулаку… Точной грани здесь провести невозможно, и видеть в таком противопоставлении разрешение важнейшего политического вопроса — значит сеять вредные и опасные иллюзии…

Значительная часть спора о кулаке и хозяйственном мужике может быть устранена как совершенно беспредметная, если признать неизбежность при современном восстановительном процессе роста в деревне отношений буржуазного типа и необходимость установления чёткой политической линии по отношении к этому буржуазному крестьянскому слою.

Наше отношение к этому слою должно строиться по аналогии с отношением к частному капиталу в городе в торгово-промышленной сфере. Административными мерами с частным капиталом мы теперь не должны бороться. Взаимоотношения между государством и частным капиталом складываются на основе экономического соревнования, конкуренции».

Сочтя даже такую явную декларацию полной реабилитации кулачества, восстановлений капиталистических отношений в деревне ещё недостаточной для убеждения делегатов конференции, Рыков продолжил более откровенно.

«Необходимо, — прямо потребовал он, — прекратить административный зажим этого слоя. Если мы хотим обеспечить дальнейший экономический рост деревни, нужно создать условия для вполне легального найма батраков, и облегчить аренду земли»^{466}.