Обратная сторона мести (СИ)

И эта мысль ударила во много раз больнее, чем вся правда, открывшаяся ему — и тогда, и сейчас. Тогда, оглушенный неожиданным откровением, он, пусть и не сразу, но отрекся от памяти о Кате. Она оказалась предательницей — все правильно, по-другому и быть не могло. Но сейчас, раздираемый злостью и непониманием, Паша вместе с тем знал: он не сможет отречься от Ирины Сергеевны. От нее, лживой, беспринципной, не единожды предавшей — не его — всех.

И опять назойливый, не имеющий ответа вопрос впился в мозг зудящей иглой: почему? Почему он по-прежнему готов прощать то, что по определению невозможно простить, почему он готов по-прежнему — да ей и просить не надо — отдать за нее жизнь? Что вдруг переломилось в его системе ценностей, пусть сомнительных и неоднозначных, но всегда непоколебимых? Что она смогла сломать в нем? Паша не понимал.

Лишь одно оказалось понятным и простым до абсурда: он не в силах отречься от нее. Никогда.

========== Письмо с того света ==========

— Ир, у тебя такой вид, как будто тебя, извини, всю ночь имели.

Ирина, невольно вздрогнув, выпустила из пальцев ручку и поспешно наклонилась, радуясь, что подруга не видит ее лица.

— Ну и шуточки у тебя, Измайлова, — пробормотала полковник, выпрямляясь и пододвигая к себе очередную бумагу.

— Нет, правда, странная ты какая-то, случилось что? — посерьезнела Лена, пытаясь что-то разгадать за привычной отстраненной сдержанностью Иры.

Случилось… На ее глазах убили ее несостоявшегося любовника; потом, не дав ей прийти в себя, явился Ткачев с какими-то непонятными обвинениями, а утром… А утром Ира обнаружила на столе ту самую злополучную папку, забытую Пашей.

И привычный, едва устоявшийся мир с оглушительным треском рухнул снова. Снова. В который раз уже? И она, кажется, начала к этому привыкать. Потому что в тот момент, бессмысленно глядя на рассыпавшиеся по полу бумаги и какие-то диски, объяснявшие буквально все, Ира не чувствовала ни-че-го. Всего несколько часов назад ей казалось, что с тем выстрелом что-то умерло в ней самой. Всего несколько часов назад ей казалось, что она готова придушить Ткачева голыми руками. Но все опять запуталось и перевернулось, и невинная, казалось бы, жертва, уже не являлась таковой.

“Бумеранг, Ирочка”, — невесело усмехнулась полковник, вспоминая, как точно так же сидела в квартире Русаковой, всматриваясь в мелькавшие перед глазами строчки и не желая поверить в очевидное.

Когда Измайлова, так и не добившись внятных объяснений, наконец ушла, Ирина раздраженно схватила трубку, готовясь к очередному невнятному вранью Савицкого. Услышав предсказуемый ответ, досадливо выругалась и сама направилась к операм, по пути успев устроить разгон всем, кто так неудачно попался навстречу.

— И долго я за тобой бегать буду? — сердито загрохотала с порога, для убедительности неслабо припечатав дверью об косяк. Ткачев, уловив в тоне начальства громовые раскаты, поспешно вскочил, смахнув со стола карандаш и какой-то листок бумаги.

— Да сиди уже, — отмахнулась Ирина Сергеевна, опускаясь на соседний стул. Паша послушно сел, сминая сделанный в задумчивости набросок и злясь на себя за невольно уплывавшие совсем в ненужную сторону мысли.

— Можешь мне объяснить, что это за хрень? — с места в карьер начала полковник, швырнув на стол знакомую папку. Ткачев, еще секунду назад не знавший куда деваться от смутной неловкости и боявшийся посмотреть на Зимину, насмешливо вскинул брови, одарив начальницу ироничным взглядом.

— Хорошая шутка, Ирина Сергеевна, — бросил едко. — Особенно учитывая, что это вы сливали эту, как вы выражаетесь, хрень.

Зимина растерянно моргнула и даже шевельнула губами, собираясь что-то сказать, но, видимо, не смогла подобрать подходящих слов.

— Ты че несешь? — выдавила наконец, по-прежнему не стирая с лица выражение крайнего изумления. В другое время Ткачев позволил бы себе глупость поверить в ее искренность. В любое другое, но не сейчас.

— Может хватит уже из меня идиота-то делать? — процедил Паша, зло скомкав набросок и швырнув бумажку в корзину для мусора. — Вы со своим хахалем придумали чудесный план по разоблачению оборотней в погонах, насобирали вон, — последовал нервный кивок в сторону папки, — целое досье на всех нас…

— Хватит! — рявкнула Ира, резко поднимаясь на ноги. Вперила в опера пылающий негодованием взгляд и даже для верности треснула ладонью по столу. — Хватит нести чушь! Я ничего такого не делала!..

— Ну конечно, — криво улыбнулся Паша. — Это мы всем нашим дружным коллективом решили сами себя за решетку отправить. Хоть сейчас-то не притворяйтесь. Честно скажите, как он вас убедил? Пообещал, что останетесь в стороне, никто ничего не узнает? Поэтому на вас там ничего не было?

— Я вас не сливала, — устало повторила Ирина Сергеевна, вновь опускаясь на место. — И не представляю, кто это мог сделать.

— Да неужели? — На губах Ткачева снова появилась совсем не свойственная ему похабно-презрительная усмешка. — А может, само собой получилось? В постели, знаете ли, еще и не такие тайны…