Обреченный

На другой день после его исчезновения, директору интерната досталось крепко от одного военачальника за то, что тот взял на работу человека с дурной репутацией воспитывать детей. Несколько дней спустя Муса нашел на место Мансура нового работника, который, так и не принятый детьми, уволился после второй смены. Ребята не хотели видеть никого на этом месте, кроме Мансура. И когда директор пытался им объяснить, что это невозможно, они ему отвечали, что тогда им вообще никакой воспитатель не нужен.

Вику он тоже часто вспоминал. Бывало, лежа вечером в постели, он набирал на телефоне ее номер, подушечкой большого пальца правой руки слегка водил по кнопке вызова, но, так ее и не нажимая, удалял набранные цифры.

Решение, которое он принял в ту злополучную ночь, когда лежал под мостом, было то, что он, при первой же возможности, отправится на войну в Сирию.

Тогда, лежа в кромешной тьме на холодном берегу, когда каждая минута могла стать для него последней, а жизнь и его увлечения предстали перед ним жалкими и ничтожными, ему было легко принять на веру мысль об уходе на войну. Но теперь, находясь в относительной и временной стабильности, былая решимость в нем слегка поубавилась, хоть от идеи этой он и не отказался.

Именно поэтому он и не хотел звонить Вике. «Зачем? – спрашивал он себя. – Чтобы попрощаться? Или чтобы проблемами своими поделиться? Нет уж, пусть она его просто забудет. Так для нее же будет лучше… Да и для него, пожалуй, тоже».

Иногда человек не может до конца решиться на поступок, от которого зависит то, какой у него будет дальнейшая жизнь и будет ли она у него вообще. Балансируя на трепетно- щекотливой середине нерешительности между «за» и «против», ему хочется избежать последствий того или иного действия, с параллельным желанием, чтобы рука Провидения его сама к этому действию подтолкнула. В подобных ситуациях человек настолько боится брать ответственность перед самим собой за последствия своих же решений и поступков, что хочет эту самую ответственность возложить на волю собственной судьбы, без его ведома для него определенной. И тогда он, заняв выжидательную позицию, наблюдает, словно бы со стороны, пока осуществится воля Высшей силы, что принудит его принять одно из двух решений.

Но Мансур не был фаталистом, и в его понимании судьбы было правило, гласящее: «Поступай правильно и благоразумно, а там будь что будет». И вопрос сейчас заключался в том, в чем именно сокрыто это правильное и благоразумное в данной ситуации.

Но наконец, в один из дней, ему все надоело, и он достал спрятанный телефон, поехал в цент города, вставил сим-карту, включил, открыл контакты и переписал на новый сотовый телефонный номер Салмана. Потом выключил старый мобильник, вынул обратно сим-карту и батарейку, вернулся и спрятал телефон в прежнее место.

Дозвониться до него он не смог, так как телефон был выключен. И тогда он отправил ему сообщение: «Позвони мне. Это Мансур», чтобы отчет о доставке оповестил его о том, что тот включил свой мобильник. На старом телефоне у него было шесть номеров тех чеченцев, которых он знал в Грозном или с которым учился в Египте, отправившихся на сирийскую войну, также были адреса электронных почт и номера Телеграмм некоторых из них. Но он решил подождать, пока ответит Салман.

Томительное ожидание в маленькой невзрачной комнатушке тянулось несколько дней, а бывший зубной врач так и не отвечал, и оповещение о том, что сообщение дошло, тоже не поступало. Звонить другим Мансур пока не торопился, и в этом видя какой-то знак. И дни уныло шли один за другим.

Глава 23

Это уединенное проживание в небольшой комнатушке, вдали от родного края, когда чувство неопределенности гложет сердце, и нет никаких знаний относительно того, что будет дальше, напомнило ему его жизнь в Германии.

В Египте было много знакомых чеченцев, на квартире он жил не один, он учился, время шло с пользой и интересом, да и в Чечню он, пусть и с некоторым для себя риском, но все же мог вернуться, когда того пожелал. В Европе же все было иначе.

Когда Мансур приехал обратно домой из Египта, проведя там полтора года, он устроился на работу учителем арабского в частной школе, и все относительно шло хорошо. Он жил мирно и никуда не совался. Ходил на работу, встречался с некоторыми старыми знакомыми, продолжил учебу в грозненском Нефтяном университете, где он учился на заочном отделении, и так прошло менее двух лет, пока не произошло следующее событие.

Двое из его знакомых совершили нападение на прикомандированных полицейских и убили двоих из них. Пока шел бой, к месту прибыла спецгруппа, и нападавшие вскоре были убиты. Оперативник райотдела полиции Саляхов Заур задержал весь круг общения нападавших, среди которых оказался и Мансур. В ходе допроса он узнал, что Мансур является братом Мурада.