Обречённые на мытарства

Рынок бурлил. Основную массу людей составляли здесь эвакуированные. Они пытались продать личные вещи или обменять их на продукты. Сам не зная почему, но среди множества торговок Кривошеев выбрал именно эту женщину. Возможно, в глаза сразу бросилось её лицо, очень похожее на лицо покойной жены. Он подошёл к ней, поздоровался, весело перебросился несколькими словами и сходу купил всё оставшееся мясо. Бутыль самогона, припрятанная под прилавком, тоже перекочевала к нему в розвальни. Потом разговор непроизвольно продолжился и вскоре, собрав с прилавка свои вещи, Лидия Глушакова уже садилась к нему в сани. В ходе разговора выяснилось, что деревня, в которой жила женщина, находилась неподалёку от дороги, ведущей в лагерь. Кривошеев согласился подбросить её до дому.

В дороге они разговорились. Лидия оказалась одинокой женщиной, на руках у неё была парализованная мать. Муж скоропостижно скончался ещё до войны, а сын на фронте пропал без вести полгода назад.

Кривошеев высадил Лидию на краю деревни – так она настояла.

– Лучше подальше от людских глаз, – сказала она, выбираясь из розвальней. – Раньше наша деревня входила в состав колхоза, а сейчас существует сама по себе. Каждый выживает, как может. Трудоспособного населения было и так-то не густо, а сейчас совсем не осталось. Всех мужиков отправили на войну, бабы отбывают трудовую повинность на строительстве железной дороги. Всем, кто остался, поставили на лето задачу вырастить овощи и заготовить сено. Я тут сейчас вроде как за старосту. Командую стариками, старухами, да инвалидами. Они постоянно ноют, преследуют меня по пятам со своими просьбами и болячками. Лишние сплетни мне ни к чему. А злых языков в нашей деревне хватает.

– Понятно, – ответил Кривошеев, усмехнувшись. – А что, если я надумаю к вам в гости наведаться? Не пустите в дом из тех же соображений?

– Почему же? Пущу, если вы прибудете с добрыми намерениями, – хитро улыбнувшись, ответила женщина и игриво повела глазами. – Ночью-то, под одеялом, кто вас увидит?

– А с лошадью как быть? Она ведь не иголка, в стогу не спрячешь?

– Во двор загоним, он у меня крытый и просторный. А ранним утречком, в сумерках, вы и съедете с моего постоялого двора. Только овса прихватите с собой побольше, чтобы кобыле было чем заняться. А то примется с голоду ржать на всю деревню.

Через три дня Кривошеев появился в доме Лидии Глушаковой. Всё происходило именно так, как он и предполагал. Соскучившаяся по мужской ласке женщина не отпускала его из своих объятий до утра.       Когда забрезжил рассвет, он, верный своему слову, незаметно покинул гостеприимный дом. Весь обратный путь до лагеря с необычным для себя трепетом вспоминал встречу с этой удивительной женщиной. Вспоминал каждую деталь, каждое слово, каждый жест и взгляд.

В свои сорок семь лет она выглядела гораздо моложе. Но кроме природной красоты Лидия была ещё и прекрасной хозяйкой. В доме царили чистота и порядок. Кривошеев видел, с какой любовью и нежностью она ухаживала за неходячей матерью, как разговаривала с ней, подбирая ласковые слова. Извлекала из-под неё испражнения и улыбалась, когда, казалось, уместнее хмуриться, сердиться или даже ругаться. Стелила чистое постельное бельё и что-то весело напевала себе под нос. Старуха в ответ мычала что-то нечленораздельно, на глазах у неё стояли слёзы.

«Какую же немыслимую выдержку надо иметь, какое неимоверное терпение, чтобы не очерстветь душой, не обидеться на весь мир за неудавшуюся жизнь, – думал Кривошеев. – И это при том, что кроме личных неурядиц на плечах этой хрупкой женщины лежат судьбы совершенно чужих людей. Когда только она успевает управляться со всем? Где берёт силы? Просто немыслимо!»

Потом он приехал к Глушаковой ещё раз, потом ещё. И каждый раз от Лидии исходили понимание, тепло и ласка. К большому удивлению, она не просила от него ничего взамен. Просто смотрела ему в лицо и счастливо улыбалась. Когда он предложил ей деньги, Лидия в категоричной форме отказалась их принять.

«Не забываешь навестить – и слава богу, – сказала она. – Это для меня самое главное. Значит, не безразлична я тебе, и это уже хорошо. А время расставит всё по своим местам».

Что имела в виду Лидия, проговаривая последние слова, Кривошеев так и не понял до сих пор. То ли это шла речь о совместной жизни, то ли о материальной помощи, то ли о чём-то другом вообще – осталось загадкой. Одно стало понятно Кривошееву: он влюбился на старости лет. Влюбился сильно и горячо, так же, как когда-то в молодости, с теми же признаками нежности и привязанностями, с тем же непреодолимым желанием новых встреч.