Обрести себя

И вдруг тишину пронзает отчаянный петушиный крик, озорная, звонкая песня, брызжущая предрассветной свежестью. Тотчас на нее откликается другой петух охрипшим от росы, но авторитетным голосом. В дуэт смело вклинивается слабый голосок молодого забияки петушка. И пошло, пошло… Дрожит деревня от лихого петушиного пения. Под навесом встряхивает своими прекрасными богатырскими крыльями огромный надменный кочет. Он сердит, в нем клокочет огонь. Как же ему не негодовать — сон подвел, и теперь шпороногая братва без него извещает мир о приближении нового дня. Пивень стал в актерскую позу, откинул крылья и задрал голову… — но с досады испустил только жалобный писк. Опозорился, брат, совсем потерял голос. А может, и не было у тебя никогда голоса, может, хозяйка держит тебя только ради красивой осанки и огненной окраски? Ведь и так случается иногда. Жалкий его голосок смешивается с общим хором, и никто не узнает, кроме своих домашних, что этот гордый красавец поет фальшиво.

Рассветает. В пепельном тумане начинают проступать очертания деревни. Сначала выделяются из ночной, мглы верхушки деревьев, трубы, крыши, потом различаются дома, заборы. День идет смелыми шагами, решительно придавив темноту к земле. Листва отяжелела от росы, с острых кончиков листьев падают капли. Роса стекает с крыши по водосточной трубе, звонко бьет в цинковое дно ведерка, предусмотрительно поставленного, верно, какой-нибудь юной красавицей: умоешься росой, будешь свежей и красивой, парни станут по тебе сохнуть. Звон и бульканье капель музыкально сливаются с петушиным пением.

Тр-рах! Кто-то кинул камушек? Нет, это в саду раскрылся бутон. Хрупкие его лепестки расправляются на свободе.

В пшеничном матово-зеленом поле дремлет перепелка.

Поют петухи. Час рассвета, час, когда ночь переходит в день. Час расставаний и новых встреч. Самые горькие и самые сладкие минуты. Время, когда распускаются цветы и отдают душу умирающие. Час колдунов, наводящих порчу на коров. Просыпайтесь, будьте начеку! В этот час рождаются дети и снятся самые сладкие сны. Час светлых надежд и необузданных желаний, ясных мыслей и больших страстей. Новый день уже наступил. Просыпайтесь!

Барабанщики деревни, хватит бить баклуши! Разбудите всех, чтобы никто не проспал этот замечательный час.

Под деревом пара влюбленных забыла о времени. И вдруг девушка вскакивает как угорелая, оставив поцелуй парня без ответа.

— Петухи поют, — шепчет она в испуге и бежит без оглядки.

— А чтоб вас! — ругается парень и долго глядит вслед подруге.

Петухи поют. В чашечке цветка проснулась пчела, пошевелила онемевшими ножками. Очень далеко залетела вчера в поисках взятка. Кошелочки полны были пыльцой. И такие тяжелые… Села отдохнуть на стебелек донника, уснула и встретила ночь в дороге. Сейчас самая пора лететь. Нехотя потянулась своим полосатым тельцем, умылась в капле росы. Никуда не денешься, нужно двигаться дальше, к улью.

Постепенно село оживает. Возвращается из ночного табун лошадей. На одном из холмов затарахтел трактор и потянул за собой плуг. Послышались голоса, где-то заплакал ребенок, разбуженный родителями, вероятно, из-за каких-то неотложных дел.

Рассветает. В доме Ариона Карамана еще мертвецки спят. Правда, не все. Сам Арион проснулся. Но не петухи прогнали его сон. Разбудил неопределенный шумок — то ли скрипнула кровать, то ли открылась оконная створка. Шум донесся словно бы из каса маре[11]. Арион напряг слух, но больше ничего не услышал. Он вышел во двор, огляделся, бросил взгляд на окна каса маре. Как будто все в порядке. Все его три дочери спят, как дети после купания. Если бы ко всем петухам Трех Ягнят присоединились шпороногие горлопаны еще семи соседних сел, то и тогда дочери Ариона все равно не проснулись бы.

Недовольный своим подозрением, Арион вернулся в дом. Он не любил, когда его обманывали, но и подозрительных тоже не уважал. В семье все должно быть ясно и открыто, как на ладони. Детям нельзя ничего скрывать от родителей, родителям — от детей. В таком духе растил он каждое свое чадо с малых лет. В полнейшем доверии и откровенности.