Закончив, мы запланировали многочисленные встречи с представителями едва ли не всех основных телевизионных каналов и телесетей Лос-Анджелеса на всю следующую неделю. Мы выслали нашим потенциальным партнерам копии сценариев, дабы им легче было понять, что мы хотим снять. Итак, на нашей первой встрече мы пообщались с представителями Netflix. Это случилось в одиннадцать часов утра, во вторник. Вместо обычных тем типа «Вот вам история, а вот так она развивается и вот они, плохие парни» мы почти все время говорили о проблемах самоопределения, гендере, частных аспектах человеческой жизни и эмпатии. Это было больше похоже на философскую беседу, чем на обычную презентацию. После встречи мы отправились на обед, думая о том, что выражали наши идеи
Но в час дня нам позвонили из Netflix и сделали предварительное предложение о покупке нашего сериала, они торопились, так как не хотели, чтобы мы предложили нашу идею другим игрокам телевизионного рынка. Нам сделали предложение сразу выпустить сериал и спросили, как быстро мы сможем снять все эпизоды сериала.
До этого мы решили, что все эпизоды будут сниматься непосредственно на месте, без какой-либо сценической работы. В среднем на съемки одной телевизионной серии требуется от восьми до десяти дней, причем основное время уходит именно на работу в павильоне, где можно полностью контролировать все, что происходит вокруг. Работа на месте означала, что мы будем работать в девяти городах на трех континентах без предварительной подготовки и страховки. Таким образом, мы полностью зависели от погодных условий и природы, на которой должны были проводиться съемки. Масштабы съемок, охват повествования, участие в съемках артистов из разных стран делали телесериал «Восьмое чувство» самым сложным и самым крупным из всех проектов, в которых мы когда-либо участвовали.
Мы хотели, чтобы наш сериал рассказывал о надежде, о том, что, если человечество развивается
Netflix запустил «Восьмое чувство» 15 июня 2015 года.
Сериал шел два сезона, и я бесконечно горжусь нашей работой.
В течение долгих лет мой вклад в создание комиксов неуклонно уменьшался, что было связано с моим ухудшавшимся зрением: мне было трудно укладываться в сроки и выполнять свои обязательства перед издательствами.
Только череда хирургических операций и трансплантаций, многие из которых были экспериментальными, помогла мне восстановить зрение и вернуться к нормальной работе. Это произошло в 2015 году, и с тех пор уже ничто не могло остановить меня, я снова мог писать так же много комиксов, как и раньше.
И голос, тот самый внутренний голос в моей голове, который подсказывал мне истории, о которых я писал еще тогда, когда мне было семнадцать, снова вернулся.
Именно этот голос шептал мне, что пора покинуть Сан-Диего и перебраться в Лос-Анджелес, что пора покончить с журналистикой, а потом и с анимацией. В течение многих лет этот голос представлял ту часть моего сознания, которая заставляла меня приниматься за что-то новое и бросать то, что я привык и научился делать хорошо.
Я вдруг почувствовал себя так, словно чья-то рука крепко сжала мое сердце. Это было тяжелое решение.