Обретя крылья. Повесть о Павле Точисском

— Единство, говорите? Нет, Павел Варфоломеевич. К сожалению, вы еще не поняли всей опасности, которую таит фракция меньшевиков. Они уже на съезде заявили о себе.

— Как именно?

— Смотрят на либерального буржуа как на революционную силу. Знаете, что по этому поводу сказал Владимир Ильич? Не на либеральную буржуазию обязан опираться рабочий класс, а на крестьянство. Крестьянин — вот подлинный союзник пролетариата в революции. А либеральный буржуа заинтересован в революции, покуда она ему выгодна. Он остановит революцию на полпути… Трагедия меньшевиков в том, что они не верят в революционность российского крестьянства… Когда мы покидали Лондон, меньшевики направились в Женеву. Ленин предвидит: они затевают нечестную игру…

Тогда ни Гусев, ни Точисский не знали, что, когда большевистские делегаты работали в России, разъясняли решения съезда на местах, на фракционном совещании 17 меньшевиков в Женеве был создан тайный антипартийный центр оппозиции — бюро меньшинства — в составе Мартова, Дана, Потресова, Аксельрода и Троцкого. Совещание разработало программу фракционной деятельности и наметило меры по захвату центральных партийных учреждений, указав, что для этого необходимо «применять все средства».

Точисский пожал плечами:

— Думаю, вы преувеличиваете.

— Дай-то бог, если мы, большевики, ошиблись в поведении меньшевиков. Вы говорите — в результате съезда раскол. А я говорю — прекрасный результат. Ленинская «Искра» выполнила свою миссию достойно. Большевики именно та сила, которой суждено стать во главе революционного движения в России. Партия есть. Она имеет программу, а настанет время — социал-демократы убедятся в неприемлемости мартовской формулировки устава и изменят ее на ленинскую… Ушли со съезда бундовцы? Что же, стало легче дышать. Ведь их требование признать за Бундом право быть единственным представителем еврейских рабочих и строить партию как федерацию самостоятельных национальных партий, разве с этим можно согласиться? Ленин, бесспорно, прав, отстаивая принцип пролетарского интернационализма как в решении национального вопроса, так и в построении социал-демократической партии.

Издалека донесся короткий гудок паровоза и едва слышно застучали колеса. Шум поезда нарастал. Гусев поднялся, протянул Точисскому руку.

— Нет, Павел Варфоломеевич, ленинская линия на съезде единственно верная. И фракционность меньшевиков мы устраним. — Уже вскочив на тамбурную подножку, прокричал под грохот колес; — Да-айте сро-ок!

Для Павла Точисского все разъяснилось, встало на свои места гораздо раньше, чем можно было предположить. Фракционность Мартова и меньшинства после съезда оказалась слишком опасной и явной. На что уж старейший марксист Георгий Плеханов и тот не устоял под нажимом меньшевиков. Плеханов, который на Втором съезде поддерживал Ленина, Плеханов, гневно назвавший социал-реформизмом утверждение «экономистов», что при современном капитализме улучшается материальное положение рабочих, заколебался, пошел на уступки Мартову и его сторонникам. Ему, Плеханову, принадлежали слова: «Революционный пролетариат может ограничить политические права высших классов, подобно тому, как высшие классы ограничивали его политические права».

И вот теперь, дав запугать себя угрозой раскола, Георгий Плеханов скатился к меньшевизму, о чем достаточно убедительно свидетельствовал пятьдесят второй номер «Искры», поместивший его статью «Чего не делать?».

Изменилась «Искра», круто повернув к меньшевизму, и Ленин вышел из ее редакции. Покидал с болью. Его детище, газета, которой отдал столько времени и энергии, теперь в руках меньшевиков.

Обстановка в партии хуже некуда, фракционная борьба отнимала много сил. Ленин добивался созыва Третьего съезда.

Авторитет Плеханова давил на некоторых социал-демократов. Державший связь с Кубанским комитетом РСДРП Верейский рассказывал Точисскому — в екатеринодарском комитете засилье меньшевиков.

Даже у них в новороссийской социал-демократической группе появились сторонники мартовского меньшинства.

Точисский не поддался искусу, трезвый разум победил, и он встал на ленинские позиции. Мартовское меньшинство подняло на щит либеральную буржуазию. Но если все назвать своими именами, то выходило, что рабочий должен таскать каштаны из огня для буржуазии. Нет уж, увольте. Пролетариат не может сражаться за интересы буржуазии, слишком они у них разные.

И по крестьянскому вопросу, о месте крестьянства в революции, Точисский не мог согласиться с меньшевиками. Крестьянин пойдет за рабочим классом, как определил Ленин в Программе РСДРП.

Фракционность партии непременно скажется на единстве пролетариата, да и выстоит ли сама РСДРП или утратит свои боевьге качества — вот что волновало Точисского…

Ему, Павлу Варфоломеевичу, было обидно и больно за Плеханова. За того Георгия Валентиновича, который два десятилетия считался столпом марксизма. Метаморфозу в поведении и измену — Павел Варфоломеевич иначе не рассматривал теперь линию Плеханова, бывшего первого из первейших марксистов, — Точисский переносил тяжело.