Общественные науки в Японии Новейшего времени. Марксистская и модернистская традиции

Теперь мы обратимся к работам трех мыслителей, благодаря которым это стало возможным. Двое из них, Утида Ёсихико (1913–1989) и Хирата Киёаки (1922–1995), были экономистами и историками экономической мысли, которые, несмотря на глубокое влияние марксизма, не были ограничены догматическими соображениями. Известные как «марксисты гражданского общества», они выдвинули концепцию гражданского общества, сочетающую моральный, политический и критический аспекты. Они должны были применяться совместно ради эффективного разрешения современных общественных вопросов. Третий мыслитель, Маруяма Масао (1914–1996), был историком восточноазиатской, особенно японской, политической мысли и практикующим политологом. Гораздо более известный за пределами Японии, чем Утида или Хирата, Маруяма был лично близок с Утидой и разделял с обоими твердое убеждение в том, что задача, стоящая перед общественно сознательными интеллектуалами, состоит в том, что необходимо обеспечить наболее полную реализацию японской «модерности», которая, по их мнению, осталась трагически неисполненной по окончании войны.

В этом отношении все трое были критическими наследниками «партикуляристского» марксизма «Фракции лекций», или «Ко:дза-ха», чье влияние на японскую общественную науку и мысль распространялось и в послевоенную эпоху. В знаменитых «спорах о японском капитализме» эта группа марксистских обществоведов утверждала, что реставрация Мэйдзи положила начало «абсолютистскому» императорскому режиму, социальной основой которого было «полуфеодальное» крестьянство. В знак несогласия так называемая «Фракция рабочих и крестьян», или «Ро:но:-ха», утверждала, что, несмотря на малодушие, японская буржуазия фактически одержала победу в 1868 году и что режим Мэйдзи опирался на пока что пусть и слабый, зато подлинно капиталистический фундамент. С этой точки зрения можно сказать, что для «Ко:дза-ха» Япония была нацией подданных, в то время как для «Ро:но:-ха» она уже была обществом граждан, пусть и на стадии зарождения.

Маруяма отличался от Утиды и Хираты в одном поразительном отношении: он в значительной степени избегал использования понятия «гражданское общество», в которое Утида и Хирата вложили серьезный моральный и интеллектуальный смысл. Как станет ясно, этот факт очень важен для понимания как самого Маруямы, так и послевоенных японских концепций гражданского общества, каким оно было, есть и должно быть.

Горнило мысли военного времени

Утида Ёсихико был, по словам его близкого коллеги Хираты Киёаки, «прежде всего экономистом»; а экономика, в свою очередь, была прежде всего «наукой о морали». Для Утиды этический и социальный элемент предшествовал аналитическому, но не вытеснял его. Что создает те экономические явления, которые являются объектом анализа в конкретном обществе? Утонченная интеллектуальная культура Утиды и широкий круг его увлечений, наряду с пристальным вниманием к форме и высоким литературным качеством его разъяснений, – все это было направлено на то, чтобы поместить экономический анализ в двойной контекст истории и его самоанализа как «производителя» экономических знаний. В этом отношении работа Утиды напоминает Каваками Хадзимэ, основателя марксистской экономики в Японии, но, что здесь более важно, решившего привнести в марксизм ту самую этическую перспективу, которой, по его мнению, недоставало в его официальных, одобренных партией формулировках. Фактически именно Утида первым уделил должное научное внимание работе Каваками220.

Критический, этический и национальный подход сформировался у Утиды достаточно рано. Будучи аспирантом экономического факультета Токийского Императорского университета, он был бы особенно чувствителен к требованиям статуса. Действительно, Утида оставил учебу, чтобы занять должность исследователя в «То-а кэнкюдзё» (Институте Восточной Азии) с 1940 по 1942 год; там он проводил исследования производства риса и «монокультурализации» малайской экономики под британским правлением. Как отмечает Сугияма Мицунобу, работа Утиды, как и работа теоретика «Ко:дза-ха» Ямады Моритаро о китайском рисовом земледелии, опиралась на марксистскую критику западного империализма и в этой степени задействовала марксизм в функциональной поддержке собственного императорского проекта Японии [Сугияма 1993: 215–217]. С января 1943 по август 1945 года Утида был связан с Сэкай кэйдзай кэнкю:сицу (Институтом мировой экономики) в Токийском университете. Таков был его вклад в «контрибуционизм», специфичную практику ученых-социологов в качестве публичных интеллектуалов предлагать услуги государству и национальному сообществу во времена кризиса. Но его работа оказалась прервана, сначала коротким периодом срочной службы на флоте, затем четырехмесячным тюремным заключением по подозрению в нарушении Закона о поддержании мира.