Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Увеличивающееся производство пшеницы не помогло и большинству мексиканских фермеров или потребителей, поскольку земля, отдаваемая под пшеницу, забиралась у тех, кто жил натуральным хозяйством, что лишило многих людей кукурузы, тыквы и фасоли, составлявших традиционный рацион.

Объемы производства подхлестнули не столько чудеса науки, сколько огромные ценовые субсидии{286}. Как отмечает Радж Пател, на Филиппинах «поддержка цены на рис увеличилась на 50 %». «В Мексике власти закупали выращенную в стране пшеницу по ценам почти на 33 % выше, чем на мировом рынке. Индия и Пакистан платили за свою пшеницу на 100 % больше».

Британский ученый, бывший президент Фонда Рокфеллера Гордон Конвей продолжает: «К середине 1980-х годов субсидии покрывали 68 % мировых цен на пестициды, 40 % на удобрения и почти 90 % на воду»{287}. Историк Капил Субраманиан убедительно доказывает, что огромные государственные инвестиции в частные колодцы в земледельческой Индии особенно помогли в выращивании риса, а от новых семян самих по себе почти ничего не зависело{288}.

Безусловно, доля голодающих в мире уменьшилась с 1960-х годов, но нигде она не упала настолько существенно, как в Китае, где никаких вмешательств в рамках Зеленой революции не предпринималось. В Китае осуществленная более мудрая земельная реформа, распределение собственных гибридных семян, инвестиции в орошение и более щедрые субсидии с целью поддержания уровня цен напрямую сельским крестьянам совершили внутреннюю сельскохозяйственную революцию, почти или совершенно ничем не обязанную Западу{289}.

Китай разрешил отдельным семьям выращивать собственную еду и продавать ее на полуоткрытом, но управляемом рынке, а социальная политика защищала продовольственную безопасность и местное производство. Целью было не только увеличить урожай, но и сократить бедность и способствовать благополучию. Меры сработали: после эпохи Мао производство утроилось, но еще более важно то, что произошло самое значительное в мире за всю историю снижение уровня бедности. По статистике Всемирного банка за 2016 год, число бедняков в сельском Китае – к ним относятся люди, живущие менее чем на доллар в день, – сократилось с примерно 490 млн человек на 1979 год до приблизительно 82 млн на 2014-й, то есть с 50 % населения до всего 6 %{290}.

Если вычесть Китай, то количество голодающих в мире на самом деле выросло в период расцвета Зеленой революции, несмотря на увеличение урожаев. Например, в Южной Америке количество продовольствия на душу населения увеличилось почти на 8 %, а число голодающих – на 19 %. Аналогично в Южной Азии к 1990 году произошел рост количества продовольствия на человека на 9 %, но это сопровождалось 9 %-ным увеличением числа голодающих{291}. Плоды Зеленой революции не кормили людей на местах; они продавались на мировом рынке.

Имелись и другие проблемы, даже в Китае, модель которого была далеко не идеальна. Гибридные семена чего-то стоили, только если вы могли себе позволить пестициды, чтобы защищать их от вредителей. Например, в Индии использование пестицидов во второй половине XX века выросло в двадцать раз. В целом, по оценкам, отравление пестицидами убивает или укорачивает жизни миллиона человек в год{292}.

Сельское хозяйство в стиле Зеленой революции также требовало нового оборудования и бо́льших наделов земли, для чего нужны были кредиты. Это оставило за рамками программ большинство фермеров и означало, что, как и в Америке начала XX столетия, новые технологии послужат почти исключительно состоятельным владельцам. Большинство мелких издольщиков не имели земли для участия в программах и не могли себе позволить вложить деньги в оборудование, даже если хотели, а многие из тех, кто одолжил деньги для перехода на «современные» методы, обанкротились. В результате подскочил уровень самоубийств среди фермеров в Индии и повсюду в мире. Более того, сельское хозяйство нового типа свело к минимуму использование труда. Это выдавило крестьян в города, где многих из них ждала безработица.

Поборники Зеленой революции считали модели местной экономики, ориентированной на фермера, устаревшими и даже невозможными. В своем невежестве и наивности они уверовали, что природа существует для того, чтобы служить нам, и что, эксплуатируя ее должным образом, наука может решить проблему справедливости и неравенства.

Эти заблуждения сохранялись даже перед лицом ужасных последствий. Основанное на химии сельское хозяйство отравляло почву, воздух, воду и другие ресурсы, лишая миллионы людей средств к существованию и меняя их рацион непредсказуемым и катастрофическим образом, в то же время почти или совсем не решая проблему голода. Некоторыми «зелеными революционерами», возможно, двигал идеализм, хотя он и вел их к заблуждению, но для большинства стимулом были деньги.