Общество поглощения. Человечество в поисках еды

«Простые вычисления обнаруживают печальную историю в отношении любой нации», – пишет он. Недоедание и явный голодомор «столетиями повторялись настолько регулярно, что оказались встроены в биологический ритм человека и его повседневную жизнь». Через пугающе короткие промежутки времени население всех стран испытывало нехватку витаминов, болело и умирало.

Хроники страданий конца Средневековья описывают питание, включавшее все: от растений-дикоросов до ила, коры, травы и – временами – других людей. В книге «До промышленной революции» (Before the Industrial Revolution) Карло Чиполла пишет, что большинство европейских горожан почти все свои доходы тратили только на еду. Даже «покупка одежды или ткани для одежды оставалась роскошью, которую простые люди могли себе позволить лишь несколько раз в жизни»{18}.

Многие проблемы проистекали из слабого развития социальных и сельскохозяйственных систем. Как пишут Радж Пател и Джейсон Мур в «Истории мира в семи дешевых вещах» (History of the World in Seven Cheap Things), «переход [от феодализма] к другим формам обработки земли с большей автономией крестьян и появлением у них возможности распоряжаться тем, что и как выращивать, позволил бы средневековой Европе прокормить в три раза больше людей»{19}.

Этого перехода не произошло. Тем не менее, несмотря на отчаянную нехватку продовольствия и ее убийственные последствия, Западная Европа скоро превратится во всемирную сверхсилу. Достижение ею мирового господства навсегда изменит существование человека и его отношения с пищей.

Европейское население, снизившееся до минимума около 30 млн человек, к XI веку вновь достигло численности около 60 млн – почти такой же, как и при расцвете Древнего Рима.

В воздухе витали перемены. Климат стал теплее, контакты между городскими центрами становились более интенсивными, деньги неуклонно замещали товары как средство обмена, и торговцы нацелились на новые рынки. Европа превращалась в ведущую мировую силу.

Крестовые походы XII и XIII веков стали поворотным моментом, и, хотя они редко рассматриваются с точки зрения их влияния на еду, эту связь нельзя игнорировать. Участниками Крестовых походов были налетчики, религиозные фанатики и военные, искатели приключений и лишенные наследства младшие сыновья, империалисты и захватчики власти, насильники и убийцы, мародеры и грабители, антисемиты и антиисламисты.

Единой нитью их связывала прагматичность. Для одних участников Крестовых походов целью и «наградой» за службу была смерть и (в теории) спасение. Другие же стали торговцами специями, сахаром и такими новинками, как рис, кофе, всевозможные фрукты, и иными, наряду с тканями, инструментами и ремесленными изделиями. Новые товары создали основу эпохи исследования неизведанных земель, торговли, колонизации и эксплуатации, бурное пришествие которой было уже не за горами.

Однако распространение благосостояния было отсрочено чумой, завезенной на Сицилию в 1347 году на кораблях с Востока, – прямой результат расширившейся международной торговли в кильватере Крестовых походов. «Черная смерть» убила по меньшей мере 20 млн человек, разрушила европейское общество и вымостила дорогу к переменам.

После сокращения населения Европы примерно на треть (по мнению некоторых ученых, наполовину) пищи стало относительно много. Однако выжившая знать, чей доход зависел от огромного крестьянского населения (и его труда, разумеется), внезапно столкнулась с финансовыми трудностями.

Поскольку крестьян, плативших оброк и налоги, стало меньше, землевладельцы обратились к торговле как основному источнику прибыли. От земли потребовалась значительная отдача, чтобы получить больше товаров для продажи. Если задача накормить тех, кто трудился на земле, вообще когда-нибудь была приоритетной, от этой идеи мало что осталось, и правящий класс ускорил процесс огораживания общинных земель и их приватизации.

Огораживания уничтожали традиционные феодальные устои, согласно которым крестьянам гарантировалась возможность оставаться на своей земле, независимо от того, сколько она приносила, и почти всегда иметь хотя бы небольшой надел, где они могли бы работать на себя. С огораживанием общинных земель выживание крестьянского населения стало зависеть от прибыли, приносимой урожаем или, во все большей степени, их отарой или стадом{20}. В любом случае ценность производимого крестьянами продукта часто определялась дистанцированным от них рынком и постоянно меняющимися условиями. Землевладельцы могли процветать, но новая экономика, основанная на деньгах, не благоприятствовала процветанию большинства крестьян или потребителей еды, и те, кто не мог произвести пищу для себя, всегда находились под угрозой голода.